Рукопись, как она перепечатана в академическом издании, занимает почти 1300 страниц, но большая часть материала повторяется. Кант обсуждает «одни и те же вопросы по десять и двадцать раз. и почти всегда с такими богатыми дополнениями и широкими перспективами, что невозможно установить прямые связи между идеями, просто опустив такие перспективы»[1612]. Работу было бы трудно отредактировать, так сказать, просто с помощью ножниц. Один из первых сторонников публикации указывал, что около одной пятой фактического материала, «взятого индивидуально и приведенного в надлежащий порядок», было бы достаточно, чтобы дать хорошее представление о работе, которую предполагал написать Кант[1613]. Такое издание заняло бы около 260 страниц. Английский перевод и издание этой работы под редакцией Эккарта Фёрстера и Стэнли Розена удивительно близки к этому идеалу. Это лучшее издание неоконченной рукописи Канта.

На основании центральных частей Opus postumum можно предположить, что целью Канта в этой работе было уточнение априорных принципов, которые физик должен принять, чтобы достичь систематической науки о природе. Такие принципы должны были бы быть более конкретными, чем те, которые Кант обсуждал в «Аналитике основоположений» в первой «Критике». По-видимому, они также должны были бы быть конкретнее тех, которые он обозначил в «Метафизических началах естествознания». По нескольким его замечаниям можно это предположить, но некоторые из предполагаемых названий работы намекают на более амбициозное предприятие, а именно попытку сформулировать априорные принципы самой физики. Возможно, вовсе не удивительно, что у Канта ничего не вышло.

Грубо говоря, Кант следующим образом решил восполнить этот все еще остававшийся пробел в своей системе, то есть отсутствие метафизики природы или естествознания. Он постулировал своего рода эфир или тепловую материю, которая заполняла всю вселенную и одинаково проникала во все тела. Этот эфир, или первоначальная материя, соответственно, не подлежал никакой смене места. Кант также хотел показать, что эфир, как изначальная материя, – это не чисто гипотетический принцип, это действительно изначальная движущая сила. Без него не было бы ни объектов чувств, ни какого-либо опыта. Он использовал эфир, чтобы объяснить все остальные движущиеся силы, и в черновике первой части книги он пытался привести их в соответствие с таблицей категорий. Во второй книге он намеревался сформулировать систему мира. То, что дошло до нас, относится в основном к первой части[1614].