А тут еще пули цыкали мимо самого уха, заставляя меня машинально сгибаться. Меня раздражала настойчивость полковника Бойвида, с которой он неуклонно повторял одно и то же – держитесь да держитесь… Хорошо ему было так говорить, сидя в двух верстах от нас. Но каково было нам тут исполнять это «Держитесь!», об этом предоставляю судить читателю. Но боевая стихия, разыгравшись, часто бывает неудержима. Так было и в этом случае. Солдаты, видя, что немцы упорно наступают, а помощи ниоткуда никакой нет, и артиллерии нашей тоже не слышно, стали поддаваться панике. По всей линии расположения нашего полка, не дожидаясь никаких приказаний, начали по одному и по два отбегать назад наши солдаты из наиболее трусливых. Это был уже очень плохой признак. Отступление отдельных солдат могло заразить и других, и это вызвало бы паническое бегство всех. Я и об этом донес командиру полка, полковник Бойвид колебался. Наконец, я потерял терпение и почти крикнул в телефон:

– Колонны немцев проникли уже в прорыв… Третий батальон отступает!.. Еще несколько минут задержки, и мы отсюда не выберемся!.. Я снимаю с себя всякую ответственность, – решительно закончил я.

– Отступайте! – успел я расслышать в трубку.

– Вестовой! Передай прапорщику Муратову, отступать повзводно!..

Ермолаев побежал согнувшись. Телефонисты начали быстро сматывать провод. Моя рота открыла частый огонь по колоннам немцев и по новым цепям их, наступавшим со стороны хутора. Мой пулемет косил их целыми десятками. Немцы дрогнули… Солдаты наши начали воодушевляться, но каждая минута промедления грозила нам гибелью. Под прикрытием этого огня моя рота, а следуя ее примеру, и другие роты нашего батальона начали по частям отступать, спускаясь в высохшее русло. Здесь мы совершенно скрывались из поля зрения противника. Ружейный и пулеметный огонь начал быстро ослабевать и вскоре совсем затих. Гремели только раскаты орудий. В воздухе то высоко, то низко рвались шрапнели. Мы почти бегом, пока еще в беспорядке двигались по самому дну русла. Пройдя таким образом с версту, наш батальон остановился за пригорком. Командир 1-й роты штабс-капитан Ласточкин принял командование батальоном, и мы двинулись уже теперь по дороге в полном порядке, выставив во все стороны дозоры. По пути к нам присоединились остатки 2-го и 3-го батальонов и штаб полка. Мы все живо интересовались судьбой 12-й роты. Оказалось, что поручик Заволокин с остатками своей роты сумел как-то пробраться к своим, в то время как мы все уже считали, что он попал в плен. Так кончился бой с «железной» германской дивизией.