Германцы с тревогой следили за этим возрождением русской армии, за этими грандиозными приготовлениями. Теперь Гинденбург думал не о том, как бы окончательно уничтожить нашу армию и принудить Россию к миру, а о том, чтобы удержать за собой все эти огромные захваченные пространства Польши и Прибалтийского края. Германский Генеральный штаб, опасаясь решительного наступления с нашей стороны, держал на Восточном фронте огромные силы, а германские оборонительные линии были превращены в настоящую крепость с железобетонными сооружениями с лисьими норами[49], с целыми полями минных и проволочных заграждений, с многочисленными противоштурмовыми батареями легкого калибра и всеми новейшими оборонительными приспособлениями современной техники.

Уверенность немцев в неприступности своих позиций была так велика, что тут же, около окопов они устраивали огороды, местами проводили электрическое освещение, а офицерские землянки превращали в настоящие комфортабельно обставленные подземные квартиры.

Но, несмотря на все это, наше Верховное командование решило в нескольких местах попытаться прорвать германский фронт. Первый удар был нанесен противнику в Галиции на нашем Юго-Западном фронте, и гром победы знаменитого Брусиловского прорыва прокатился по России, вызывая восторг русских людей и удивление врага. В первые же дни майского прорыва наши части глубоко продвинулись в тыл австро-германского расположения, захватывая десятки тысяч пленных и множество орудий и пулеметов. Удар был так неожидан и стремителен, что германское командование растерялось, и австро-германцы, преследуемые нашими частями, продолжали в панике безостановочно отступать.

Таким образом, Галиция снова стала ареной жестоких, кровопролитных боев. Тем временем как успешно развивалось наше наступление в Галиции, на нашем Западном фронте тоже начались приготовления к решительному бою. Уже начиная с июня месяца можно было заметить признаки готовящегося наступления.

В наш полк прибыло многочисленное хорошо обученное пополнение, увеличившее полк чуть ли не в два раза, так что даже был сформирован четвертый батальон.

Недалеко от места расположения полка саперными частями была устроена сильно укрепленная полоса с тремя линиями окопов, и мы ежедневно обучались наступлению волнами и взятию укрепленной полосы таким же точно способом, как это делали германцы в своем генеральном наступлении 1915 года, то есть прорвавши в каком-нибудь участке фронт и бросив туда значительные силы, вели в дальнейшем волнообразное наступление.

Нашим войскам, привыкшим к полевой войне, где маневрирование играет первостепенную роль, очень трудно было освоиться с этим новым фазисом современной войны, который выдвинула сама жизнь.