После того как императрице стало известно о сношениях Павла Петровича с берлинским двором, резкое охлаждение между ней и сыном сделалось неизбежным. Возможно, именно тогда были составлены загадочные документы, передававшие право на престол Александру, по легенде, хранившиеся у А. А. Безбородко и отданные после смерти императрицы Павлу.
Версия о намерении Екатерины в соответствии с петровским законом о престолонаследии передать корону внуку разделяется не всеми историками. Но императрица явно думала над проблемой престолонаследия. В тексте Наказа Сенату 1787 года был тщательно прописан пункт об отрешении законного наследника в случае возможного «бунта» или если «буде доказано, что при жизни императорского] в[еличества] стремился всходить на престол». Более того, Екатерина одобряла петровский закон об отрешении «своего отродия» и даже считала возможным назначение наследника (из числа «ближних по крови») Сенатом в случае, если это не было сделано при жизни государя. Но всё же Екатерина не решилась — или не успела — ни обнародовать подготовленный закон, ни воспользоваться своим правом.
Когда 5 ноября 1796 года императрицу сразил апоплексический удар, в Гатчину тут же понеслись гонцы с известием; свою записку («Она очень плоха. Если будет что-то ещё, я немедленно сообщу Вам») послал и великий князь Александр. Павел собрался ехать по-военному быстро — за 15 минут — и послал Екатерине последнее вежливое и сухое письмо: «Моя дражайшая матушка! Я осмеливаюсь засвидетельствовать Вам своё почтение, равно как и таковое же моей супруги, и назваться Вашего императорского величества послушнейшим сыном и покорнейшим слугой», — которое умиравшая уже не смогла прочесть.
Павловские порядки
Новый император примчался в Петербург и сразу же приступил к преобразованиям — он ждал этого дня почти 25 лет. «Тотчас во дворце прияло всё другой вид, загремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворвались в покои везде военные люди с великим шумом», — вспоминал поэт и важный чиновник Гавриил Державин.
Государь оказал посмертные почести своему отцу. Гроб Петра III был перенесён из Александро-Невской лавры, вскрыт и поставлен в Зимнем дворце рядом с гробом Екатерины. Павел торжественно короновал останки отца, после чего упокоил родителей вместе в Петропавловском соборе.
Новое царствование началось с милостей. Сразу по восшествии на престол Павел приказал освободить из тюрем и ссылки 87 человек. Вечером 5 декабря — дня погребения — он вызвал сенатора И. В. Лопухина и приказал ему объявить в Сенате «волю его об освобождении всех без изъятия заключённых по Тайной экспедиции, кроме повредившихся в уме». «Я, — вспоминал Лопухин, — обнимал колени государя, давшего сие повеление точно, кажется, по одному чувствованию любви к человечеству». Новиков был выпущен из Шлиссельбургской крепости, а Радищев возвращён из сибирской ссылки. Польского «мятежника» Костюшко император навестил в тюрьме, предоставил ему (как и всем полякам, арестованным за участие в восстании 1794 года) свободу, выдал денег и позволил уехать в Америку.