Александр не был трусом, но ему пришлось встать перед трудным выбором. План Лорис-Меликова мог укрепить позиции монархии, вызвать доверие общества и нанести удар по непримиримым террористам, но мог стать и первым шагом к ограничению самодержавия, что не соответствовало мировоззрению нового императора.

Предлагаемые проекты были одобрены отцом, но он же в составленном в 1876 году завещании советовал сыну «не увлекаться модными теориями»: «...он не должен забывать, что могущество России основано на единстве государства, а потому всё, что может клониться к потрясению его единства, к отдельному развитию различных народностей, для него пагубно и не должно быть допускаемо».

«Или теперь спасать Россию и себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, — о, ради Бога, не верьте, Ваше величество, не слушайте... не оставляйте графа Лорис-Меликова. Я не верю ему. Он фокусник и может ещё играть в двойную игру... Если Вы отдадите себя в руки ему, он приведёт Вас и Россию к погибели... — умолял Победоносцев. — Безумные злодеи, погубившие родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбой с ним не на живот, а на смерть, железом и кровью». Председатель Комитета министров П. А. Валуев убеждал в обратном: «Россия не может идти назад и должна идти путём, указанным для всех наций в истории человечества. Но если мы стремимся водворить у себя цивилизацию Европы, то должны взять за образец не деспотизм восточных стран, а европейские учреждения. Говорят, что русское общество и русская нация не созрели ещё для самоуправления; я спрашиваю: стояла ли английская нация по развитию выше России, когда, 500 лет тому назад, она воспользовалась уже свободными учреждениями?»

Дискуссия по проекту Лорис-Меликова на заседании 8 марта с участием министров не привела к согласию — девять человек были «за», а пять — «против». Александр сказал: «Итак, господа, большинство высказалось в пользу созвания избирательного комитета дли обсуждения государственных вопросов. Я согласен с большинством и желаю, чтобы указ о реформе был обнародован в честь моего отца, так как идея реформы принадлежит ему». Но сам он колебался. 21 апреля он писал Победоносцеву: «Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление. Лорис, Милютин и Абаза положительно продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но пока я не буду убеждён, что для счастия России это необходимо, конечно, этого не будет; я не допущу... Странно слушать умных людей, которые могут серьёзно говорить о представительном начале в России... Более и более убеждаюсь, что добра от этих министров ждать я не могу».