Я председательствовал за круглым столом почти каждую ночь, когда был в городе. Работал в своей студии до семи вечера, шел домой, принимал душ, переодевался и к девяти вечера приходил в Le Club. Не жизнь, а мечта: я управлял не просто частным клубом, а самым популярным частным клубом в городе! Появиться там с самой красивой девушкой, чтобы все шеи свернули, было частью доставлявшей мне удовольствие программы. В те годы моей спутницей нередко бывала Урсула Андресс[234], которая прекрасно знала, какой эффект она производит на окружающих. Помню вечеринку в Le Club в честь потрясающего дебюта Урсулы в первом фильме о Джеймсе Бонде «Доктор Ноу»; в ту ночь она предстала перед всеми в черном комбинезоне, расстегнутом до пупа. Были и другие, не менее впечатляющие появления красоток перед публикой в клубе. Когда моя старая приятельница Мэрилин Монро зашла туда с Милтоном Грином[235], она не делала никаких усилий, чтобы привлечь к себе внимание, но ее появление произвело настоящий фурор.

^{Урсула Андресс, первая девушка Бонда}

Если в Шугарбуше моим главным наркотиком было здоровье, то в Le Club это была власть. Меня обуревали сложные и противоречивые чувства. Конечно, мне было лестно, когда звонила Джеки Кеннеди и просила меня зарезервировать для нее столик (она несколько раз обращалась ко мне с подобной просьбой). Не менее приятно было на призыв швейцара (это случалось несколько раз за ночь) подойти ко входу и увидеть старого приятеля из Европы, стремящегося попасть в клуб. Такого рода властью я никогда раньше не обладал. Несомненно, она подействовала бы на меня развращающе, если бы я воспринимал свои обязанности слишком серьезно. Но, как и раньше в Шугарбуше, я хотел только одного — получать удовольствие, а не заработать как можно больше денег, и уж точно не потрясти всех своим могуществом.

Каждая ночь, по-своему памятная, была новым приключением, подогреваемым музыкой, темп которой искусный диск-жокей все увеличивал с приближением утра. Мне нравилось наблюдать за танцующими, этим никогда ранее невиданным модным сборищем. Члены клуба любили приходить в кожаных пиджаках, без галстуков, как будто они только что вернулись с горнолыжных уик-эндов. На танцполе можно было увидеть людей в мехах, коже, джинсовых комбинезонах, вечерней одежде, бриллиантах, водолазках (в шикарные рестораны в те годы в них еще не пускали, если вы помните) и деловых костюмах. Неортодоксальные наряды посетителей клуба заставили меня задуматься — как обычно, моя социальная жизнь оказывала влияние на профессиональную. В моих модных идеях появилось больше дерзости. Наступили 1960-е… И все вдруг стало возможно.