Так родился Шугарбуш.

Все произошло намного быстрее и легче, чем я себе представлял. Вместе с Игорем мы создали частный клуб у подножия горы. Изначально в нем было десять учредителей, «Клубная десятка», как мы себя называли. В ее состав входили мы с Игорем, Генри Дж. Хайнц II, владелец компании кетчупов; Бейзил Гуландрис, греческий судовой магнат, занимавшийся еще и недвижимостью; Ханс и Питер Эстины из состоятельной бостонской семьи (Питер был так очарован Шугарбушем, что стал там лыжным инструктором); Джордж Бейкер-младший, банкир, хорошо известный в свете; Эндрю Бейкер, член американской национальной сборной по лыжам; Нил МакКоннелл, наследник состояния косметической империи «Эйвон»; и Майкл Батлер, лихой малый, мой знакомый по Палм-Бич и охоте на лис, который прекрасно катался на лыжах, а одевался еще лучше — у него было по крайней мере двадцать полностью скоординированных комплектов для катания (шапка, свитер, брюки), и на склоне он никогда дважды не появлялся в одном и том же.

Место сбора «Клубной десятки» можно было назвать скорее функциональным, чем элегантным. Здание стояло на узкой полосе земли, не более чем в двухстах ярдах (около 182 метров) от подъемника. Это было белое дощатое строение с большими окнами, у которых мы могли сидеть и с комфортом наблюдать за другими лыжниками. Внутри был один большой, хорошо обставленный зал с камином и обеденной зоной, где могло разместиться до 75 человек. При нем была кухня, где хозяйствовал французский шеф-повар Оливье Коклен, превосходно разбиравшийся и в еде, и в винах. Мы часто собирались в нашем клубе в пятницу вечером, после долгой дороги из Бостона или Нью-Йорка, а в субботу вечером нам подавали великолепный обед, после которого часто устраивались танцы или даже костюмированные балы.

Атмосфера в Шугарбуше царила неформальная, почти студенческая. Каждый уик-энд превращался в легкую великосветскую версию Дартмутского зимнего карнавала[230] с его играми, состязаниями и шутками. Некоторые из нас выстроили себе шале в тихой долине в полумиле от склонов. Моими соседями стали дирижер джазового оркестра Скитч Хендерсон, Таки Теодорокопулос[231], Майкл Батлер и братья Эстины. У каждого из нас были свои друзья, которых мы приглашали на уик-энды, после чего они, как правило, тоже хотели присоединиться к лыжному клубу и построить собственное шале. Из Бостона и Нью-Йорка приезжали многочисленные члены клана Кеннеди — Джин и Стив Смиты, Пэт Лоуфорд, Юнис и Сарджент Шрайверы. Присоединялся к нам и сенатор Тед Кеннеди, один из самых отважных горнолыжников, которых я когда-либо видел; с моей точки зрения, он рисковал чрезмерно, особенно во время скоростного спуска. Часто у нас бывали соревнования по равнинным лыжам, где мужчину и женщину связывали веревкой, и они бежали в паре. Обычно это происходило после сытного ланча с несколькими бутылками вина (а моей девушкой на уик-энд всегда была модель, которая никогда раньше на лыжах не стояла, и мне приходилось тащить ее за собой до финиша). Наши игры и состязания собирали толпы зрителей. Слухи о курорте, «где катается на лыжах высшее общество», распространялись быстро.