Но Корнфилд был гостеприимен. В конце концов я приехал к нему в Женеву в великолепную виллу на берегу озера, настоящий дворец, который Наполеон построил для Жозефины. Бывал я у него и в Шато де Пелли, замке XIII века в Савойе[239], с работающим подъемным мостом над крепостным рвом. Он полностью реставрировал замок, покрыв внутри все стены бархатом, что привлекало летом несметное количество блох. Жизненный уклад Корнфилда потрясал воображение: он содержал десять верховых лошадей, свору датских догов, оцелотов в клетках и девушек. Девушек было много. И замок, и вилла кишели ими, как ручьи форелью. Двух или трех Берни придерживал для себя, на остальных гости могли охотиться, но у меня не было к этому интереса. Некоторые из девушек были хорошенькие, другие — средненькие, но качество Берни никогда особенно не волновало. Его интересовало только потребление; он был ненасытным потребителем.

Кроме того, он был ортодоксальным евреем — по крайней мере, так он утверждал, — который игнорировал неудобные ему каноны веры, то есть практически все. Но в качестве своих ближайших помощников он выбирал евреев, со многими из которых жил в детстве по соседству в Бруклине; он говорил, что может доверять только им. Но я ему нравился. «Для нееврея ты не так уж плох», — говорил мне он.

Мне импонировала его энергия и практический ум. Он был хорошим психологом, очень обаятельным и схватывающим все на лету человеком. Ему нравилось мое чувство стиля, и скоро я вошел в привычную для себя роль арбитра элегантности, давая ему советы, например относительно меблировки. «Зачем ты покупаешь эти дурацкие реплики стиля Людовика XIV, когда можешь позволить себе настоящую антикварную мебель?» — спросил я его как-то. Он засмеялся и ответил: «Только ты видишь разницу! Кроме того, копии мне больше нравятся».

У Берни были своеобразные гастрономические пристрастия: больше всего ему нравились бутерброды с солониной на черном хлебе. Он предпочитал еду из кулинарии. Обожал он и замороженные торты Sara Lee[240], особенно чизкейк, который ему регулярно доставляли самолетом. К счастью для его гостей, у него был превосходный повар. Однако и повар не мог спасти ситуацию, когда он приглашал на ужин человек сорок — пятьдесят гостей, а сам появлялся только к полуночи. «Нельзя так обходиться со своими гостями, — выговаривал я ему. — Даже со своим поваром так нельзя обходиться».

«Ладно, тогда мы поужинаем в ресторане», — отвечал он и принимался обзванивать соседние заведения, чтобы узнать, какое из них еще открыто, и снять его для своих гостей. Это был странный способ вести бизнес, о чем я ему неоднократно говорил. «Я и девушку не жду дольше двадцати минут, и тебя часами ждать не буду».