Во время расследования дела о президентских архивах я остро почувствовал, что все старания прошлой администрации передать будущему правительству как можно больше материалов в конце срока своей работы были напрасными. Воодушевляя сотрудников на эту работу, я заставлял их не спать ночами. Прилагая множество усилий и передавая материалы в Национальный архив для их использования новым правительством, я не знал, что благодарностью за это будет политическое отмщение.
Раньше перед отставкой правительства и президента все материалы и записи уничтожались, или же экс-президент забирал их к себе домой. И именно Но Мухён стал инициатором разработки Закона о контроле над президентскими записями и материалами. Этот закон был издан из соображений необходимости, так как бывшие президенты с большой долей вероятности будут забирать все материалы и записи, сделанные за время их работы, если не сделать их доступными для просмотра и использования. Очень жаль, что мы не смогли четко соотнести этот юридический пробел и удобство доступа к материалам, но, испытав предательство, мы, конечно, были очень огорчены.
К тому же копию материалов взял лично президент Но Мухён, и утечки содержания этих документов не было. К тому моменту сам Но Мухён еще не успел их просмотреть. Даже если можно говорить об этом как о каком-то правонарушении, то оно не стоило того, чтобы набрасываться на нас, заставляя краснеть от стыда.
Я слышал о подозрениях, что эти записи могут быть использованы для критики правительства Ли Мёнбака. Во всяком случае, я не знаю, кто все это спланировал, но похоже на то, что рассмотрение и оценка таких вопросов, а также указания о методах реагирования были сильно политизированы.
Инцидент с архивами был исчерпан, но затем на повестку дня был вынесен вопрос о субсидиях производителям риса, и нас снова стали стыдить. Казалось, будто, выставляя напоказ неудачи «Правительства участия», они хотели обелить себя. Именно в тот момент меня посетила мысль: «О, да правительство Ли Мёнбака формирует политическую конфронтацию по отношению к президенту Но Мухёну и его окружению». Увидев, как они пытаются переложить вину на прошлое правительство, я почувствовал, что в этом есть злой умысел. Много времени не понадобилось, чтобы мои предположения подтвердились.
Начало трагедии
Начало трагедии
Под прицел попали товарищи Но Мухёна и их бизнес. Были проведены налоговые проверки в отношении директоров больницы «Уридыль» Ли Санхо и Ким Сугёна, затем было инициировано расследование и в отношении директора предприятия «Чхансин Текстиль» Кан Гымвона. Впоследствии Кан Гымвон был арестован и приговорен к тюремному заключению. В июле 2008 года налоговой инспекции подверглось промышленное предприятие «Тхэгван Индастрис». Из-за выявления случаев взяточничества при продаже инвестиционной компании «Сечжон Секьюритис» прокурорское расследование набрало новые обороты, и целью теперь стал старший брат Но Мухёна – Но Гонпхён. Как позже стало известно, проблемы начались именно с брата.