Мы должны были уделить внимание проблемам старшего брата уже тогда, когда я еще работал в администрации президента. Дело с продажей инвестиционной компании «Сечжон Секьюритис» и дело Пак Ёнчха были, как говорится, с душком. Во время работы в Голубом доме я услышал неприятную историю. Специальный следственный отдел, относившийся к структуре Департамента по общественным делам Управления по гражданским делам, получил секретные агентурные сведения. Я поручил провести тщательную проверку по этому вопросу. По результатам инспекции, организованной специальным следственным отделом, все причастные к компании «Сечжон Секьюритис» люди решительно отрицали факт передачи взяток. Они утверждали, что таких случаев никогда не было. Мы проверили и старшего брата Но Мухёна. Он говорил то же самое. Как потом выяснилось, никто из них не сказал правды. Но тогда у нас не было способа узнать, что они все лишь делают невинный вид. Мы не могли копнуть глубже, потому что у Голубого дома нет права на проведение расследования. Если бы у нас были хоть какие-то зацепки, или если бы старший брат Но Мухёна сказал правду, то мы бы не стали покрывать их. Мы бы сами возбудили дело.

К тому моменту, когда арест стал неизбежным и прокуратура потребовала ордер, Но Гонпхён настолько увяз в этом деле, что мы уже не знали, как реагировать. Наверное, у нас не было бы чувства сожаления, если бы все вскрылось неожиданно, а мы бы ничего не знали заранее, но из-за того, что мы не смогли докопаться до истины, получив секретные данные, произошедшее для нас стало особенно прискорбным. Вслед за старшим братом Но Мухёна по обвинению во взяточничестве и злоупотреблении должностными полномочиями был арестован еще и секретарь по административным вопросам Чон Санмун. Он также был посредником для Пак Ёнчха. Все больше людей приезжало в Понха, чтобы получить комментарии по поводу инцидента. Юридическое реагирование взяли на себя бывшие старшие секретари по гражданским делам: я и Чон Хэчхоль, а также адвокат Чон Чэсон.

Госпожа Квон Янсук, которая сильно провинилась перед президентом, не знала, куда девать глаза в нашем присутствии. Хотя на совместных обсуждениях, посвященных разбору инцидента, ей приходилось сидеть вместе с нами, в остальное время она избегала находиться в одном месте с президентом. Если президент приходил, она старалась незаметно уйти, даже если до этого находилась вместе с нами.

В то время президент вел себя немного странно. Тогда он не знал, что конкретно произошло, и мы расспрашивали госпожу Квон Ян-сук о ее реальном участии в деле, и зачастую он узнавал о чем-то одновременно с нами, в процессе того, как госпожа Квон постепенно все более детально рассказывала о произошедшем. Если бы нечто подобное произошло в обычное время, то он был бы очень зол и сильно ругался, но он ни разу так не поступил. Он даже ни разу не повысил голос в нашем присутствии. Для меня это казалось странным, потому что все выглядело так, будто он философски смотрит на проблему, которую никоим образом нельзя рассматривать под таким углом.