Ив Сен-Лоран попался в свою собственную ловушку. Чем больше он доказывал, что жив, отдавая всего себя профессии, тем больше росли сомнения, подозрения, слухи. Чем больше он показывался в обществе, тем меньше прощалось его отсутствие. Он думал, что защищал себя от Парижа, находясь в Марракеше, но Марракеш теперь стал неотделим от Парижа. Он хотел отойти от моды, а она поймала его. Живопись? «Я отношусь к своим тканям как к гуаши», — сказал он однажды. Клиника? Здесь он рисовал, звонил поставщикам. Некоторые даже говорили, что там он иногда развлекался. Его комната? Она была впервые сфотографирована для New York Times Magazine в 1977 году. Его друзья? Он дарил им эскизы из своей коллекции и часто на фирменном бланке для писем рисовал своих женщин сильным черным штрихом, как удар ножа. Все перевернулось с ног на голову: незнакомые люди с осведомленным видом беспокоились о его здоровье.

С января 1977 года все и началось, когда одна американская журналистка написала, что Ив Сен-Лоран в «плохой форме». С тех пор все приходили, чтобы увидеть, как он «выходит» к своим манекенщицам, чтобы в конце статьи утверждать: «Ив Сен-Лоран жив и чувствует себя хорошо». Пьер Берже сообщал желавшим узнать о здоровье кутюрье. «Это правда, — говорил он Элен де Туркхайм в марте 1977 года. — Сен-Лоран страдает уже два года от нервной депрессии, и это займет год лечения, чтобы он окончательно пришел в форму. Но я заявляю со всей определенностью, что у него нет рака, нет серьезных заболеваний или чего-то такого, что должно быть скрыто. Кроме того, несколько курсов лечения в американской клинике не помешали ему представлять все более блестящие коллекции, которые вызывают зависть многих его здоровых коллег». Пьер Берже охранял храм. «В некотором смысле Ив родился с нервной депрессией, он просто не знал, что это так называется. Ив — художник, который всегда в отчаянном поиске совершенного совершенства».

Книга, анонсированная издательством Grasset весной 1977 года, не увидела света. Однако Ив Сен-Лоран сообщил, что его крестная мать в писательстве — Маргерит Дюрас[698]. «Она сама поэзия. Она соединяет два слова, и появляется образ», — говорил он о писательнице, которая рисовала в своих романах одиночество и абсолютную любовь. Ее героини жили, «не зная почему», но ждали: «что-то выйдет из пространства и придет к ним» («Сквер»). Ив отказался публиковать рукопись. «Это было как крик, как „Песни Мальдорора“, — рассказывал модельер позже. — Я писал театральные пьесы, эссе и размышления о женщинах. Я спрятал все это, чтобы больше об этом не думать, потому что это была ужасная боль». Бетти Катру уточняла: «Он писал тонны вещей. Всегда это были истории знакомства между мужчиной и женщиной, как в старых фильмах. Некоторые тексты спят в ящиках. Другие, должно быть, потеряны или сожжены. Он слишком ленив, чтобы все найти…» Ив Сен-Лоран теперь был похож на Джину Роулендс[699], которая играла стареющую актрису в фильме «Премьера». Ее героиня говорила: «Как только я иду в ванную, все думают, что я сломалась». Охраняемый. Жертва вездесущей прессы. Жертва системы, которую он сам же и создал, но она при этом защищала его и давала возможность не смотреть в лицо реальности.