Октябрь 1992 года. «После того, что я увидел сегодня в газетах, я не могу говорить. У меня жжение и язвы в полости рта». Ив был в истерике из-за «этого сумасшедшего Готье», которому Paris-Match посвятил репортаж после его дефиле в Лос-Анджелесе. Говорили, что он «впечатлил Голливуд»: на фотографиях Мадонна, с грудью, торчавшей из платья с бретельками; Ракель Уэлч[895], в пиджаке, в колготках в сеточку и желтых перьях. «Жан-Поль Готье впечатляет и удивляет во имя борьбы со СПИДом». «Он был как сумасшедший», — вспоминала Лулу. «Он сказал мне: „Должно быть, это было куплено в секс-шопе, это же невозможно, это какой-то эротический центр где-то в Германии“», — вспоминал Поль, его водитель, в накуренной машине.

В салоне, превратившемся в «гардеробную» накануне дефиле Rive Gauche, Анн-Мари Мюноз, верховная жрица тонкого сукна, следила за линиями, как держалась ткань, как она расправлялась, как ложились складки, какая она на ощупь. Костюм. «Эти пуговицы очень сладенькие», — говорила Лулу, одетая в этот день в атласные джинсы и красную водолазку. Она прикрепила плюшевое сердечко на бархатный свитер. «Шикарно, фото!» — и тут же щелкнула затвором девушка с фотоаппаратом. Модели проходили мимо: Ясмин, Наоми… самые красивые девушки в мире. Они раздеты и накрашены, на них только черные колготки и каблуки. В эту минуту казалось, что их не существует. Внезапно все ожило, все взгляды устремились на них. Они превратились в мир Сен-Лорана, парижанки, игравшие в Восток, или восточные женщины, игравшие в парижанок, в бархатных штанах и сандалиях с бриллиантовой застежкой-клипсой. Золотой пиджак был надет на свитер из джерси. Модели прибывали как гостьи. Некоторые задерживались.

«Куртка с вышивками будет в половине пятого», — обещала мадам Катрин. «А это платье, мадам Рене?» — «Оно почти закончено, — отвечал мягкий голос. — Осталось лишь немного последних штрихов». Лулу обращалась к Сен-Лорану, сидевшему на красном диване: «Ты хочешь голые руки? Ты хочешь мягкие перчатки?» На подиуме из черного бархата драгоценности сияли карнавальными огнями: стразы-звезды, голубые камелии, ожерелья из кованого золота… Он отвечал кивком головы. Диана надела пальто с рисунком меха пантеры. «Наденем какие-нибудь звериные ботинки?» Он подошел к подиуму и поднял черную атласную ленту с пола. Это напоминало Рашель, дочь прустовского Свана, которая обвязывала себе руку такой лентой. Иногда он уходил в дальний конец зала, затем исчезал. Напряжение спадало. Тогда ассистенты начинали играть в клиенток. «У вас нет крепкой мятной сигареты, чтобы расслабиться?»