Одну из косметологов звали Марлен, брюнетка, родилась в Оране. Казалось, все снова стали актрисами, а режиссером был он. В этом дворце фривольностей, где можно было встретить все аксессуары модного Дома Yves Saint Laurent, от пудрениц-сердечек до браслетов, усыпанных дождем из стразов, главенствующим цветом был зеленый, который также царил в большом салоне Дома моды, отремонтированного в июле 1993 года. Это также цвет парфюма на тридцатилетие марки. «Любовь» — наверное, самый элегантный парфюм, наряду с «Y», созданным еще в 1963 году.

А что, если зеленый цвет, запрещенный в мире Высокой моды, на флоте и в театре, был и будет основным цветом стиля Ива Сен-Лорана? Зеленый цвет империи. Зеленый цвет нотариальных контор. Зеленый цвет военной формы. Цвет Скарлетт О’Хары, зеленая краска романтиков, зелень воды, зеленый рай детства, зеленые леса Людвига и «Одиссеи» Энгра (эта картина долго оставалась в виде открытки у изголовья его кровати). Разве не у этого художника он нашел черты прекрасного идеала и особого способа рисовать женщин, прославленных героев и богов?

«Редкая птица», — вспоминал Пьер Ривас, одноклассник, сидевший рядом с ним на уроках истории в лицее Ламорисьер (1953). Прошло сорок лет. Он помнит это так, точно все было вчера. «Обещайте мне вернуть эту фотографию, потому что этот момент жизни больше не вернется». Теперь уже университетский преподаватель, он все еще задается вопросом, как такое призвание могло появиться у человека в этом городе.

Действительно, как мог этот человек так упорно идти к осуществлению своей мечты в этом городе, где некоторые люди говорили, что душа здесь «окаменела», замороженная душной и мелкой жизнью, хотя потом воспоминание об этом городе сверкало солнечным лучом в глубине души у тех, кто его покинул. С некоторыми близкими, такими как Франсуа Катру — муж Бетти, — Ив точно заново создавал свои воспоминания. «Ты помнишь швейное ателье Promé Couture?» — говорил он и смеялся. Со своей сестрой он общался по факсу. «Мы всегда были от него в восторге», — вспоминала она. Раз в неделю Люсьенна Матьё-Сен-Лоран и ее дочери вместе обедали и «говорили об Иве». Брижит сохранила привычное южное веселье и ностальгически вспоминала об анисовой настойке, о лимонной воде, а еще о маленьком зеленом бархатном платье с атласным поясом, что он заказал швее Матильде Монтье, «которая пела оперетты как сумасшедшая». Оран был как и всегда, а она все вспоминала: «Я думаю, что один из кинотеатров моего отца назывался „Пигаль“, но я не уверена в этом…»