Иногда Дом давал указание пресс-службе потребовать денег от промышленника Мендеса, отвечавшего за производство prêt-à-porter, для оплаты дефиле Rive Gauche. Размещенные по адресу: авеню Георга V, 7, менеджеры по лицензиям наверняка получили бы сердечный приступ, увидев те модели, которые запускались в продажу под именем мастера. Любовь слепа? Управление, по мнению некоторых, оставляло желать лучшего. «Клиентки имели доступ к скидкам для персонала!» — восклицала бывшая сотрудница Rive Gauche.

Еще в 1993 году Пьер Берже подписал своего рода публичное завещание компании, объявив о будущем создании «фонда» Ива Сен-Лорана: «Все наше имущество, абсолютно все, что у нас есть, будет принадлежать этому фонду»[914].

В каждом сезоне, в январе и июле, Пьер Берже и Ив Сен-Лоран предоставляли привилегированные места для «друзей» модного Дома на каждом дефиле. Помимо дизайнеров и модных журналов, которые все больше зависели от рекламы, возникли и другие сети влияния. Мода продолжала заигрывать с денежными потоками и властью, а в качестве бонуса вела безжалостную войну брендов на фоне медийного линчевания и финансовых сделок. К примеру, журналисты газет, такие как Сьюзи Менкес, были на время лишены допуска на дефиле Дома Dior за то, что осмелились их критиковать. Высокая мода была профессией, а теперь становилась галереей оживших кукол, находившихся под влиянием разных воротил.

Увеличился разрыв между миром Ива Сен-Лорана и Пьера Берже и миром менеджеров брендов. Самым знаменитым из них был Бернар Арно, президент холдинга LVMH: в 1990-е годы этот предприниматель из города Рубе стал мировым лидером в отрасли роскоши, достигнув годового оборота в 55 миллиардов франков в 2000 году (8,38 миллиарда евро). Это была роскошь на новый лад во главе cо специалистами в области широкого потребления, занятая психологией поведения, нежели искусством. Конечно, американская пресса продолжала называть Ива Сен-Лорана «святым»: «Столица моды всегда ему кланяется до земли». В то время когда в Нью-Йорке спорт захватывал подиумы, Сен-Лоран настаивал на своем и демонстрировал стиль. «Говорят, что мода должна постоянно меняться, но когда она утвердилась, ей больше не нужно меняться — она становится стилем. Для меня важно сделать этот стиль утонченнее, а не менять его ради того, чтобы менять»[915]. Впервые за всю историю марки платье Yves Saint Laurent Rive Gauche было сфотографировано в американском выпуске Vogue в паре с туфлями Adidas. Правда, благодаря белой полосе на черном фоне, это была одна из самых удачных моделей сезона… Тем не менее Америка навязывала свои образы женщин с гладким лицом, как силиконовая грудь — новые pretty women, столь не похожие на «искрившихся» манекенщиц с неправильной красотой, по кому сходил с ума Ив Сен-Лоран. Журнал Time пошел еще дальше: он посвятил девять страниц феномену под названием «новый шик». Однако в эпоху страха перед «сексуальным харрасментом» стиль новой моды убрал все ловушки соблазнения; черный цвет был полностью лишен своих уловок. Мода отошла от черного цвета-хамелеона Ива Сен-Лорана, означавшего искушение и чувственность.