«Нужно шокировать красотой, а не выставкой монстров», — говорил он. К концу 1993 года, через пять месяцев после приобретения Yves Saint Laurent компанией Sanofi, новая история погрузила модельера в его фантазии и мечтания, которые некоторые называли «мечтами вечной примадонны в красных и золотых тонах». Скандалы теперь, похоже, контролировались мощным лобби, которое закрепляло сферы влияния. Когда-то Ива развлекло появление полотенца с его фирменной маркой в порнофильме, он всегда твердил, что «женщины обожают запреты», а теперь столкнулся с теми, кто не разделял его взглядов… Внутри самого холдинга уже появились разногласия между «нефтяниками» (Sanofi) и командой парфюмерного отдела Yves Saint Laurent, атмосфера была весьма напряженная. Тем более что многие в отделе парфюмерии YSL почувствовали себя брошенными еще во время покупки отдела компанией Sanofi. «У нас уже тогда развился комплекс неполноценности. Мы были как бы производителями мыла по сравнению с художниками с авеню Марсо. Но теперь мы замкнулись на самих себе. Для людей Sanofi все всегда слишком дорого. Они называют нас „роскошными содержанками“». В период с 1993 по 1998 год четыре менеджера сменили друг друга на посту главы отдела парфюмерии. Первый из них, Клод Сове, активно способствовал распространению парфюмерии Yves Saint Laurent среди поставщиков крупных американских супермаркетов. «Размашистая политика продаж подорвала престиж бренда», как сказал один из давних сотрудников модного Дома, признавшись, что некоторые из этих оптовиков перепродали свои запасы парфюмерии наркоторговцам, которые искали пути отмывания своих наркодолларов. Руководство Sanofi Beauté попало в запретный список в 1996 году.

Следующее происшествие показало степень несоответствия мира Сен-Лорана и типичной французской компании с ее банально сексистским кодексом, что кутюрье и руководство Дома моды считали необходимым избегать, верные убеждениям и свободе «левого берега». В один прекрасный день руководитель Sanofi в порыве гнева презрительно задрал длинную льняную юбку сотрудницы, не надевшей в этот день брюки: «Смотри-ка, там все еще женские ноги…» Ария из «Веселой вдовы» Франца Легара, сопровождавшая показ коллекции Высокой моды YSL зимой 1993/1994 года, теперь стала музыкой на автоответчике по адресу: авеню Марсо, 5.

Запуск духов «Шампанское» прошел в атмосфере бурного праздника. Несмотря на угрозы, парфюм поступил в продажу в сентябре. 28 октября 1993 года в результате иска от имени Национального института происхождения и качества производителей шампанского Трибунал высшей инстанции Парижа приказал уничтожить все упаковки и рекламные материалы духов «Шампанское». Целая эпоха подходила к концу: 31-го числа этого месяца умер Федерико Феллини, оставив после себя мечты о великолепии, безумии и очаровании, от чего уже отказался век телеобъявлений и мультимедиа. Не было больше пузырьков шампанского в повседневной жизни. Писем поддержки оказалось недостаточно, на запуск этого аромата было потрачено более ста миллионов франков, название было выбрано самим Ивом Сен-Лораном в 1991 году. Пресса упрекала компанию Yves Saint Laurent в том, что она ввязалась в «опасную авантюру»[917]. Разве фирма Seita не была официально осуждена еще 1984 году за выпуск сигарет «Шампанское»?! Вопрос был неоднозначным: Caron, например, получил разрешение на использование бренда — духи Royal Bain de Champagne, запущенные в 1943 году. 15 декабря решением Апелляционного суда Парижа холдингу было запрещено выходить на рынок с брендом «Шампанское», последними духами компании. Последняя обязывалась вывести из продажи все означенные флаконы под угрозой штрафа в размере 3000 франков штрафа (457 евро) за каждое нарушение. Многие не сомневались, что в этом деле чувствовался почерк Бернара Арно, владельца марки шампанского Moët et Chandon, представители которой активно участвовали в судебном процессе. «Он мог бы не настаивать, но ему это нравится, — говорили о нем друзья Пьера Берже. — Может быть, если бы модный Дом Dior выпустил духи под названием „Шампанское“, процесса могло бы и не быть…» Ив Сен-Лоран признавался, что он «глубоко потрясен». «Я подумал, возможно, с некоторой нескромностью, что мое имя в сочетании со словом „шампанское“ символизирует союз роскоши и качества. (…) Если я разочаровал производителей шампанского, то сожалею об этом, ведь это не было моим намерением»[918]. Что-то сломалось. На флаконах не будет другого названия. Так решил кутюрье. Группа выбрала собственную стратегию отступления. Тем не менее между Жаном Франсуа Дехеком, президентом Sanofi, и Пьером Берже общение было прервано. «Нефтяники, — говорил один из свидетелей истории, — комплексовали перед этим разгневанным человеком, перед этим убежденным человеком, способным весело и грубо ругаться, который пренебрегал этими коллективными аппаратчиками».