Его верные клиентки не изменили ему, именно поэтому в январе 1994 года на открытии резиденции «друзей замка Блеранкур» Памела Гарриман, посол Соединенных Штатов в Париже, была одета в брюки из коллекции Высокой моды Yves Saint Laurent. Она вскоре умерла в результате несчастного случая в бассейне отеля «Ритц». Но в модной парижской среде, где любая чепуха становилась хитом, кутюрье оказался менее любим, чем в Лондоне или в Нью-Йорке: в этих городах социальное представительство все еще требовало некоторой режиссуры своего внешнего вида. «В Италии и Нью-Йорке улица красивее, там чаще замечаешь женщин. Они проще. Во Франции цветастые парки, громадные туфли… что-то тухлое плавает в воздухе, — говорил Ив Сен-Лоран. — В Нью-Йорке влияние спорта понимается правильнее, оно лучше вошло в городскую жизнь. Я нахожу спортивную одежду удивительной. В Париже улица — это, в общем-то, грустная одежда. Лучше энергия, новизна, очень простая и чистая одежда…» Для всех женщин, кто не хотел выглядеть как их дочери, Ив Сен-Лоран всегда был рядом. Это темно-синий блейзер, брючный костюм — «хорошая классическая роскошь на каждый сезон».

Английский выпуск Vogue сообщил о «возрождении» кутюрье. Тем не менее завеса печали покрыла жизнь Сен-Лорана, скорбившего от ухода всех этих богемных «ночных бабочек», которых он видел недавно в последний раз с лицом, полностью изможденным болезнью. СПИД продолжал свое губительное наступление. «Отныне на подиумах, на фотографиях, в жизни соблазнение испаряется. Искушение подавляется. Профессия становится пристойнее. Отношения между людьми покрыты броней. Улыбки, томные тела исчезли. Атмосфера стала однозначной. Возможно, это зеркало нашего времени. От продажи мечты общество перешло к продаже реальности. Мода полностью дезориентирована», — сокрушался свидетель лучших лет Сен-Лорана, один из завсегдатаев «Семерки» и «Паласа». Время ускорялось, одно событие стирало другое, в то время как Ив жил в своем измерении, где посреди Парижа расцветала память, точно роскошный венок из лилий, какой модельер отправил от своего имени в Оперу Гарнье на официальную церемонию похорон Рудольфа Нуреева, умершего 6 января 1993 года.

Ив отдал дань уважения и памяти танцору своим дефиле Высокой моды летом 1993 года. Как и Нуреев, кутюрье мог бы сказать: «Я живу и существую только на сцене». В тот день юные ученицы школы при Опере Гарнье возложили восемьдесят букетов белых хризантем перед его гробом. Скрывшаяся за своими темными очками Бетти Катру, Шарлотта Айо в норковой шубе, Зизи Жанмер, словно хищная птица в черных чулках и палантине в виде меха пантеры, — все они появились на церемонии, чтобы почтить память человека, физической силе которого Ив Сен-Лоран однажды позавидовал. В тот год кутюрье, окруженный, как и Пруст, «монстрами и богами»[916], стал жертвой пневмонии, ему потребовалось несколько месяцев на выздоровление.