Вообще много было и есть теперь престранных взглядов, основанных на крайне ошибочных, наивных понятиях о нравственности, об интересах казны. Есть высокопоставленные лица, безо всякого лицемерия, совершенно искренне, с полным убеждением считающие себя выше даже всякого малейшего подозрения, а между тем и допускающие, и сами делающие такие вопиющие, крупные злоупотребления, устраивающие и себе, и другим такие синекуры, что перед ними стушевываются мелкие извлекатели выгод. Их действия тем вреднее еще, что они весьма заразительны, имеют свойство ободряющее и решительно развращают понятия большинства служащих насчет законности и пределов власти в распоряжении казенным достоянием. По этому поводу можно бы рассказать немало поучительного, но это не относится пока до моих воспоминаний…

LIV.

Я уже упоминал выше, что барон Вревский как-то особенно налегал на меня, задавая усиленную работу и самые разнородные поручения. Подчас приходилось тяжеловато, хотелось бы и отдохнуть, и пожуировать в Грозной или Владикавказе, но я вместе с тем не мог не сознавать, что эта разнообразная, усиленная деятельность была мне весьма полезна, расширяя круг моих сведений в делах военных и административных, давая мне случай знакомиться со многими местностями, с их населением и разными служебными деятелями, выше и ниже поставленными.

В промежутке описанных в предшествовавших главах военных действий и поездок барон Вревский возложил на меня одно дело, о котором хочу рассказать подробнее.

В конце сентября 1855 года были мы во Владикавказе. В один день требуют меня к барону. Прихожу и застаю его, по обыкновению, в кабинете за бумагами.

– Я хочу передать вам одно дело, весьма меня интересующее и чрезвычайно важное по своим последствиям в будущем. Вам известно, – говорил барон Ипполит Александрович, – что не только среди осетин, но и у всех почти горских обществ, населяющих центральную часть Главного хребта, сохранились памятники, доказывающие, что они были христианами. Лишенные в течение многих лет священников, они частью обратились в мусульманство, преимущественно на плоскости, частью сделались полуязычниками и эксплуатируются разными жрецами и штукарями. Было бы чрезвычайно важно восстановить между всеми этими обществами православную веру; со временем отсюда христианство могло бы распространиться и дальше по горам, где население далеко еще не так привержено к мусульманству, как в Закавказском крае. Духовное ведомство уже больше тридцати лет взялось за это, но таким канцелярски-казенным образом, что результатов никаких не оказывается. Я полагаю, гораздо лучше привлечь к этому делу частных лиц, ревнителей христианской религии, преимущественно таких, которые и сами могут жертвовать, и других привлечь к крупным пожертвованиям. Мы можем тогда приискивать хороших священников, увеличивая их казенное содержание, можем заводить школы, строить церкви, снабжать их принадлежностями и прочим. Так действуют англичане и французы на Дальнем Востоке. А? Э? – Покойный Ипполит Александрович имел привычку вставлять эти вопросительные звуки в свою речь, как бы вызывая на ответы, хотя не очень любил, чтобы его прерывали и еще более – возражали. – Я уже вошел в сношения с некоторыми известными лицами по этому предмету, – продолжал барон, – и мне выслали много разных прекрасных церковных вещей. Нужно их раздать, нужно сообразить, где и в чем более нуждаются, вообще, что полезно было бы сделать для начала и, главное, как распространить в русском обществе сочувствие к нашему предприятию. Возьмитесь-ка за это дело и дайте ему толчок. Вот вам вся моя переписка с Татьяной Борисовной Потемкиной, сенатором Казначеевым и другими лицами; примите все высланные вещи, скажите в канцелярии, чтобы вам дали все, что нужно для разъездов, да с Богом; теперь хорошее осеннее время, самое удобное для поездки по горам.