В числе встречавших был и капитан путей сообщения Линников, заведовавший участком Военно-Грузинской дороги от Коби до Ларса. Человек очень способный, знающий, известный как строитель моста через Куру у Мцхета, но, как говорили, крайне неуживчивого характера, дерзкий, бывший уже раз разжалованным в солдаты. Вот к нему-то и обратился Муравьев с вопросом, в голосе коего слышалось неудовольствие.

– А что, теперь дорога лучше будет той, которую мы проехали?

– Напротив, гораздо хуже, ваше высокопревосходительство.

– Вы что же, г-н капитан, шутить со мною желаете?

– Помилуйте, какие шутки: я отвечаю на ваш вопрос.

В это время все, стоящие позади, затаили дух в ожидании неизбежной катастрофы, особенно был поражен и смущен начальник округа путей сообщения полковник Альбрант, совсем побледневший.

– Ну, значит, и ехать мне дальше нельзя?

– Очень можно, сообщение не прекращено.

– Да, ехать, с опасностью свернуть себе шею?

– Нет, зачем же, я ручаюсь, что изволите доехать благополучно. Альбрант делает из-за спины Муравьева самые энергические жесты, умоляя Ленникова замолчать; прочие опустили глаза в землю и с серьезной миной слушают потешный разговор капитана с главнокомандующим, да каким – с Н. Н. Муравьевым, нагнавшим страху такого по всему Кавказу, что иные ставили свечи святым угодникам перед его приездом.

– Вы ручаетесь! Чем же вы мне отвечаете, если я себе сломаю ногу или руку?

– Всем, чем угодно: службой, чином.

– Желаю вам наилучшего успеха на службе и побольше чинов, но себе желаю целых рук и ног.

– Будут целы, не беспокойтесь.

– Ну, смотрите, чтобы я не остался без руки. Поедем.

Нет сомнения, что сцена была разыграна не без умысла: у всех великих людей есть-де свои странности: невзирая на строгость, на суровость, они иногда позволяют себе пошутить и снисходительно относиться к болтовне маленького человечка. Это годится, мол, для анекдота, который будут распространять… Иначе я, по крайней мере, не умею себе объяснить этот мелкий эпизод, вовсе не соответствовавший угрюмому Н. Н. Муравьеву.

В Ларс приехали мы уже в сумерки: в местах узких или где колеса экипажа раскатывались в сторону, главнокомандующий выходил и делал свои замечания о дороге и работах на ней. Уже тогда было предположение перенести дорогу от Дарьяла на левый берег Терека и пробить ее в скалах во избежание нескольких бешеных водопадов, «бешеной балки» и других крайних неудобств, с которыми инженеры боролись десятки лет, истрачивая огромные казенные суммы и все-таки не избегая перерывов сообщения нередко на несколько дней. По распоряжению князя Воронцова приступлено было даже к началу этой гигантской работы и на первый раз было нанято несколько греков, известных мастеров в каменных работах, для взрыва скал и трассирования тропинки. Генерал Муравьев нашел это пустой затеей, лишней тратой денег и приказал прекратить работу. Между тем через десять лет пришлось возвратиться к этому проекту, и благодаря проложенной в скалах великолепной дороге теперь езда в этих местах совершается легко, безо всяких препятствий, во всякое время года.