Имя Турловых приобрело общее уважение, они пользовались большим влиянием, способствовали учреждению некоторого внутреннего порядка, но власть их все-таки опиралась на добровольном подчинении и не имела прочных оснований. Когда миновали бедствия и слабость, полудикое общество с врожденным отвращением к покорности и любовью к необузданной воле не подчинилось чувствам признательности и заслугам князей. Видя свое развившееся благосостояние, свое возраставшее могущество, в сравнении с ослабевавшими вследствие внутренних раздоров силами прежних грозных соседей, чеченцы почувствовали тяжесть власти, стали оказывать неповиновение князьям, и Турловы вынуждены были уйти от них на берега Терека, где и поселились между жившими здесь издавна более мирными чеченцами. Не случись этого, быть может, покорение Чечни русской власти обошлось бы без долгой кровавой борьбы, подобно тому как Кабарда и кумыки под влиянием своей аристократии избрали благоразумный путь и избегли многих бедствий.

По преданиям, сохранившимся среди чеченцев, они были некогда христиане, но переселились из гор на плоскость уже мусульманами. Сохранились у них смутные рассказы об отношениях к шамхалу Тарковскому, которому оказывали особый почет, а на случай его приездов и угощения даже держалась особая посуда; еще более к Омер-хану Аварскому, с которым чеченцы хаживали в набеги на Грузию, в Персию (вероятно, в ханства Нухинское, Шекинское и другие); у одного старика еще в мое время хранился какой-то особенной формы большой медный кувшин, привезенный его отцом из такого набега. Когда Омер-хан умер (кажется, в начале этого столетия), некоторые ходили в Хунзах на похороны и, возвратясь, рассказывали о великолепии, о семи мерках золота, оставшихся после него, о странных обычаях плача над мертвым, совершавшегося множеством женщин, особенно из Андии, и т. п.

В числе особых обычаев у чеченцев много сходного со всеми другими кавказскими горцами: то же кровомщение, тот же счет на коров, определенная цена на разные случаи и т. д. За убийство, например, мужчины – 190, женщины – 130 коров, если убийца не платил, то бежал навсегда или его убивали; за ружейную рану, не смертельную, – 10 коров, холодным оружием – 5 коров, если жену не рубанет кинжалом, а кольнет – то тоже 10 коров, как за ружейную рану; за увечье глаза – 80 коров (глаз считался главным органом), за нос же – только 18, за каждый палец – по 3; за воровство, кроме возвращения украденного, взыскивается еще трехлетний жеребчик или бык. За похищение девицы должны были пригнать 10 скотин и сделать угощение, а девицу возвратить, а если прибавляли к этому 10 рублей денег, то похищенная, по согласию, оставлялась уже женой похитителя.