Мадам Блаватская выразила желание предстать перед камерой без каких-либо «студийных приготовлений» в своём естественном виде, и я, находясь под впечатлением от её личности и экспрессии, сделал шесть снимков, которые, к счастью, оказались удачными. Мадам Блаватская поднялась, поблагодарила меня за услугу, оказанную ей столь быстро, и сказала, что меня ей порекомендовал некий художник. Я отправил ей пробные изображения, которые она вернула мне, выразив удовлетворение результатами. Как вы знаете, впоследствии для Теософского общества были напечатаны тысячи экземпляров… Время от времени эта благородная дама приглашала меня зайти к ней, и мы разговаривали о жизни во всех её проявлениях, о безграничной силе добра, и она с интересом расспрашивала меня о моей горячо любимой работе. Через несколько лет я прекратил работать в студии, и единственными негативами, которые я оставил себе, были те шесть снимков [прилагаю]. Я бережно хранил их, и они в безупречном состоянии, но теперь, когда я стал 85-летним стариком, эти живые свидетельства, запечатлевшие великую личность, не могут оставаться у меня[847].