Вопрос о втором оппоненте его интересовал мало, кандидата наук в ИК даже для моей диссертации можно было найти. Я решил пойти ва-банк и пригласить Чайковского — моего противника и принципиального оппонента по многим вопросам обработки. Виталий Иванович согласился посмотреть диссертацию… и после ее прочтения отказался. «Я работаю над этими же темами и не хочу, чтобы мое имя фигурировало в роли официального оппонента — мне могут потом пенять, что я ознакомлен с подходами и результатами работы». То есть, он уже ознакомился с ними, а теперь… «Но я выступлю в роли неофициального оппонента, думаю, что для Вас это будет полезнее».

Кого выбрали вторым оппонентом, не помню.

Появилась рецензия. Рецензия, как рецензия, да еще для внутреннего пользования. Вот только автор — доктор технических и доктор физмат наук Коваленко Игорь Николаевич, молодой членкор Украинской Академии — и заключительные слова рецензии «замечательный пример применения нового математического аппарата в такой сложной области техники, как…» — лучше бы он не кончал: последним словом значилась «радиолокация». Я готов был ринуться на его поиски и все ему объяснить, но меня остановили: «во-первых, его сейчас нет — он в Москве, а во-вторых, и так сойдет, никто и не заметит».

Защиту назначили на 18 октября. Мы еще успели съездить в Форос.

До Фороса я успел два раза «обидеть», только потом заметив это, Люду Червоную. Она работала лаборанткой в секторе 135, но была приписана к группе

Кати Пасечной. Плакаты для защиты рисовали художники из отдела оформления — за деньги. Какой-то небольшой плакат они не успели сделать, и я попросил Люду (с ведома Кати Пасечной) его нарисовать. Кажется, Люда не очень любила этот процесс, да и я, видимо не очень-то «оформлял» просьбу, а может быть это не нравилось Кате. Плакат сделали, но я ощутил недовольство.

Второй «обидой», которую Люда не заметила, было ее направление в колхоз вместо меня.

В Форосе можно было забыть о защите, и мы расслабились. Так было хорошо, что в накатывающихся волнах Черного моря, на пляже, в ночь перед отъездом, начал свою жизнь Вася — дитя зрелой любви.

Но в день отъезда предстоящая защита все-таки напомнила о себе. Галя попросила принять в Киеве ее двоюродную сестру в начале октября, и я ответил отказом — опасался беготни перед защитой, и того, что я не смогу показать Киев как следует, а нагружать Нину не хотелось.

Галя обиделась. Для ленинградцев защитить кандидатскую, когда она уже оформлена — как два пальца об…сосать. У нас было по-другому.

По приезде возникла некая проблема с получением отзывов на рефераты. Летом никого на месте не было, а теперь все нагоняли время. Никуда я не ездил с «рыбой» для написания ответов, горилкой с перцем и киевским тортом для ускорения их оформления. Несколько облегчало положение, что рефераты удалось сделать не сов. секретными, а секретными, иначе типография не бралась их печатать.