30 декабря на физмехе в актовом зале института проводился традиционный новогодний вечер. В этот раз ничего особенного не было: ни салюта, ни конфетти из самодельных пушечек, ни ракеты, пролетавшей над залом и вызывавшей иногда неприятности при неудачном запуске (однажды у девушки загорелась нейлоновая юбка). Был диксиленд Усыскина, знаменитый в городе оркестр, сопровождавший танцы.
Билеты на вечера пользовались большим спросом в ленинградских вузах, особенно гуманитарных и технологических, где преобладали девушки.
На вечер мы пошли с Димой Емцовым, переживавшим драму расставания с Мариной. Почему-то я решил для солидности одолжить значок выпускника Политехника у одного из однокурсников из ускоренного выпуска аэрогидродинамиков, не успевших еще уехать по распределению.
Диксиленд с Усыскиным был в ударе, танцы удались. Заметил миловидную девушку и, проследив, что она воссоединилась со своей подругой после танца, попросил Диму занять подругу. Танцевала девушка хорошо, разговаривать с ней было интересно – она обладала высоко ценимым свойством настраиваться на собеседника.
Во время перерыва мы развлекали девушек физмеховскими историями, угощали их болгарскими сигаретами БТ. Создалось впечатление (ложное), что курят они не часто (мы-то с Димой практически не курили).
На следующий день была встреча Нового, 1964 года на Невском проспекте у Валеры Косса и его жены Фаины.
Мне удалось уговорить девушку, которую звали Нина, пойти на встречу со мной. Вечер удался. Блистала хозяйка дома – Фаина, миниатюрная девушка в черном английском костюме, исполнявшая под гитару студенческие песни и романсы.
Пили шампанское, танцевали, пели, целовались, рассказывали смешные истории, которых накопилось немало, так как виделись мы теперь редко – дипломы писались в разных местах, Валера и Юлик Владимирский жили у своих жен.
Празднование кончилось рано утром. Кажется, транспорт еще не ходил. Я провожал Нину в общежитие на Петроградскую. Нам казалось, что время остановилось. Целовались на каждом углу, иногда используя телефонные будки. Шести километров до общежития Химфарма на улице Рентгена нам не хватило, и мы решили встретиться после полудня в центре.
Возвращаясь в 422 комнату, я приготовился к уборке – ключ был оставлен Юре Дражнеру. Юра очень в нем нуждался, напевая Высоцкого: «Сегодня я с большой охотою распоряжусь своей субботою, а если Нитка не капризная, распоряжусь своею жизнью я».
О Ните, дочери хороших знакомых его дяди, я знал, но он с ней нас не знакомил.