Гена тоже вскоре женился^К421. Из комнаты мы выходили без надобности редко. Завтракали в буфете типичной сарделькой с винегретом, стаканом томатного сока и булочкой. Кофе из гейзерного кофейника пили в комнате. На нашем этаже жил и Славик Бочваров с женой Люсей, с которой мы пересекались на кухне, находившейся наискосок от нашей комнаты. Там Дима Емцов и я «обучали» Нину «правильно» жарить бифштексы из нашей «Кулинарии». Тогда еще «Кулинарии» были в новинку, и мясо для бифштексов выделялось хорошее. Покупали там и витаминные салаты. Дима где-то ухитрялся добывать «Ахашени» или «Мукузани» и мы ужинали втроем под джаз из приемника «Октава» или магнитофона «Весна». Кроме Димы никому больше мы о нашей жизни не рассказывали, но народ что-то прослышал, и начались визиты. Без приглашения. Утром. Когда мы еще были в постели. Народ приходил с вином и закуской и из постели нас не выпускал. Все хотели увидеть Нину. Нина (жаворонок) стала вставать раньше и приводить себя в порядок к приходу гостей. Но тут и визиты прекратились.

Гена Ли с будущей женой в комнате 422

В один из вечеров я пришел в комнату общежития Химфарма, где жила Нина. Кроме шампанского и торта из «Севера» я, кажется, ничего не принес, но девочки подсуетились и добыли винегрет, который тоже пошел на «ура». Кажется, от меня ждали большего – все-таки увел подругу «без выкупа». Но девочки были толерантными, и, хотя они теряли Нину, «отпустили» ее с добрыми напутствиями.

Диплом я уже практически написал, но он еще требовал проверки и согласования. Нине нужно было сдавать зачетную и экзаменационную сессии. Так что нам приходилось появляться в институтах.

Выходили мы и в «свет». Однажды Наташа Беляева, тогда уже Владимирская, пригласила нас с Ниной и Сашей Захаровым с модный ресторан «Приморский», где ее муж, кончивший корабелку, играл по вечерам на саксофоне в оркестре, который кроме танцев «лабал» там джаз. Муж и джаз понравились, ресторан – нет.

Бывали мы и в Доме Ученых в Лесном, который мне нравился своей домашней атмосферой. Там проводились встречи с актерами и некоторые вечера физмеха.

Из запомнившихся мне представлений был «Экзерсис» (Класс-концерт^К423) – урок балетного класса училища Вагановой, с концертными номерами в заключение^К423.

Не помню, как меня занесло на вечер корифея российского кино и театра Николая Черкасова. Его «все остается людям», от профессора Дронова, уже навязло в зубах, но он все же еще раз сыграл его как концертный номер.