Во время работы в УФТИ Ландау в 1934 году получил без защиты диссертации степень доктора физмат наук, а в 1935 г. – звание профессора (в ленинградском Физтехе он бы, наверное, защищал докторскую, как и Бронштейн, а профессуру нужно было заслужить). В Харькове, научной провинции в физике, ученых срочно остепеняли.
Ландау жаждал реванша за провал преподавания физики на ленинградском физмехе, и сразу начал работать на физмехе харьковского Мехмаша завкафедрой теорфизики. Но он хотел работать в университете. Там его ждал уже не провал, а катастрофа. Он, став преподавателем, а потом завкафедрой экспериментальной (!) физики, поставил больше половины двоек всему курсу, нагрубил ректору и стал причиной «антисоветской забастовки преподавателейК492.
Эта «забастовка» фигурировала в расстрельных делах его друзей.
Но это случилось позже, накануне 1937 года, а пока авторитет Ландау рос, он стал пользоваться всеобщим уважением, особенно после 2-й всесоюзной конференции по теорфизике 1934 года, где он, как принимающий профессор, был председателем конференции. Украинские и всесоюзные газеты сделали ему паблисити, и он с тех пор в воспоминаниях, в том числе его учеников, стал именоваться всемирно известным ученым. Тогда он таким еще не был. В списке значимых советских работ по физике его работы до 1937 года, в отличие от работ Френкеля, отсутствуют[138].
Уезжая в марте в Кембридж, Лейпунский оставил исполняющим обязанности директора своего сотрудника по лаборатории В.В. Гея, (увы, тоже физмеховца). Гей и Обреимов (тогда председатель ученого совета) подписали представление Лейпунского, «физика-партийца» в академики АН Украины, и он им стал в мае – самым молодым за всю ее историю, будучи на самой низкой должности – практиканта в лаборатории Резерфорда. (Заметим, что Шубников, получивший в УФТИ результаты мирового уровня, в академию, даже украинскую, директором Лейпунским ни тогда, ни потом не номинировался).
У Гея с физикой не получалось, и он решил повысить свой статус принятием оборонных заказов на полуфантастические проекты. При этом он стремился обойти заведующих – научных руководителей лабораторий, чтобы не подвергаться их насмешкам и тайно назначил ответственными за работы рядовых исполнителей. Из научных руководителей явно его поддерживал только А.А. Слуцкин – разработчик магнетрона. «Инкубационный период» начала проектов ознаменовался назначением 1 декабря 1934 года постоянного директора УФТИ А.С. Давидовича – «директора – швондера». А затем весной следующего года пришли сами проекты, прислали комиссию по чистке, которая увидела большую засоренность института подозрительными кадрами.