Докторантура и была тем стимулом, который позволил бы мне избавиться от накопленного груза в обозримые сроки. Кроме прочего, она предоставляла один или два свободных дня в неделю и шесть месяцев для написания (оформления) диссертации.

Серьезные люди подходили к защите докторской в «тех» науках как к многоходовой разведывательно — стратегической операции. Обязательным условием было благословение начальства. В ведущем НИИ‑4 Минобороны в годы застоя действовало негласное правило: докторскую разрешалось защищать начальникам отделов, кандидатскую — начальникам лабораторий, остальным — по мере заслуг перед начальством.

Как — то году в 1984 я увидел вечером, после работы, выходящую из кабинета Алещенко Катю Пасечную, что несколькими годами ранее было бы привычно, но она выходила оттуда вместе с Леней Красным. Впрочем, они оба были красными и разгоряченными, но довольными. Я нескромно поинтересовался событием и они, обычно скрытные, сказали, что вот, Леня получил разрешение защищать докторскую. Я поинтересовался, при чем здесь Алещенко, Леня сказал, как же без его благословения. Леня в «Звезде», в которой Алещенко был ГК, не участвовал, в то время он работал для «Камертона» и имел через Калюжного отношение к «Кентавру». Я тут же сказал, что если буду готов к докторской, то спрашивать разрешения у шефа не буду.

Как же я ошибался! Примером служат испытания, который прошел Марк Гальперин [Галь]. КБ Староса, разработавшего БИУС «Узел» — прорывную работу, перевели в объединение «Светлана», гендиректором которой был Филатов. После отъезда Староса во Владивосток Марк, первый зам. по «Узлу», стал фактически ГК. Филатов «терпел», пока законченную раньше работу передавали в промышленность, ставил почти невыполнимые задачи по срокам передачи. Когда Марк досрочно сдал последнюю работу, он, несмотря на советы доброжелателей, пошел просить разрешения у Филатова.

Филатов признался: «а я вот гадал — придешь или не придешь. Но раз пришел и еще с досрочной сдачей, то теперь я тебя поддержу. И крепко». Это было в разгар погрома, устроенного в ВАКе Кирилловым — Угрюмовым, поэтому поддержка понадобилась. И не только его, но и министра.

Был прием, который облегчал прохождение ВАКа, подсказанный нам с Чаповским на Экспертном Совете, членом другого Экспертного Совета, каперангом: защищаться не по акустике, радиоэлектронике или кибернетике, а по «вооружению и снабжению флота».

Я как — то в коридоре передал этот совет Лене, вместе с советом защищаться по этой специальности в лениградском ЦНИИ Гидроприбор, переданном мне одним из его сотрудников. Леня сделал вид, что это его как — то не касается. Защищался он там и по этой специальности. После защиты он заметно изменился — не мог сложить себе цены. О нем, как потом и о Кате, написано