Хотя бы то хорошо, что Салтыков, жёстко и даже безапелляционно споря с Боборыкиным, не только не отлучил его от «Отечественных записок», но, напротив, постоянно расширял поле сотрудничества с этим «русским Золя».

* * *

Издание, редактура газеты или журнала перестраивают всю жизнь человека. Он начинает жить в двоящемся времени – его жизненное расписание жёстко подчиняется графику выхода номеров, сразу в двух пространствах – в пространстве номера и только затем в пространстве жизни. Такое самоотвержение совсем не обещает удачи с изданием, но почему-то вновь и вновь разные люди в разных местах земли за это берутся. По самым разным причинам, но, может быть, у каждого редактора есть стремление достичь того ощущения, о котором мы знаем с детских лет. А именно…

В одном из номеров «Отечественных записок» было напечатано сделанное Дмитрием Минаевым стихотворное переложение сказки Андерсена «Королевское платье» (Keiserens nye Klder; традиционный перевод – «Новое платье короля»). В его финальной строфе, можно сказать, метафорически отражена программная претензия редакции «Отечественных записок» – стать изданием, представляющим отечественную реальность на основании разума и невзирая на лица.

Салтыковы и Головлёвы

Салтыковы и Головлёвы

Взаимоотношения человека со своими родителями, братьями и сёстрами, если они есть, – самая обыденная форма человеческого существования. Из реальности они неостановимо перетекают в пространства человеческой памяти, порой переходят в семейные предания, фамильные легенды и были.

Куда сложнее с биографиями людей известных, знаменитых, великих. Мне долгое время казалось, что по отношению к биографиям людей, оставивших свой след в истории человечества, нельзя быть чересчур въедливым в поисках и, тем более, обнародовании частных подробностей их семейных историй. Но однажды моя точка зрения значительно, если не полностью, изменилась. Это произошло, когда я много лет назад впервые прочитал роман «Господа Головлёвы» и обратился к комментариям и примечаниям. К счастью, и дома и в школе я получил хорошее литературное воспитание, согласно которому надо вначале прочитать книгу, а затем браться за истолкования её, сделанные серьёзными дядями и тётями.

Читал я роман не по массовому изданию, сопроводительный аппарат был обширным, но при всём моём пристрастии к разного рода дискурсам очень быстро я почувствовал возмущение. Возмутило, что комментаторы целеустремлённо пытались провести ту мысль, что роман во многом построен Салтыковым на автобиографическом материале, а одна из главных его героинь, Арина Петровна Головлёва, едва ли не списана автором с собственной матери, Ольги Михайловны Салтыковой.