ГОРАЛИК. Как вы оказались в армии?

ЗВЯГИНЦЕВ. На самом деле я служил в такое время, когда даже в некоторых институтах, где была военная кафедра, студентам не давали отучиться, брали посреди учебы. А в МАРХИ кафедры в принципе не было.(Вернее, была когда-то. Самое интересное, у окончивших ее архитекторов военная специальность была «подрывник». Типа, если знаешь, как строить, должен уметь и взорвать.) То есть ты поступал в МАРХИ и уже четко знал, что пойдешь в армию. Потому что тогда было довольно сложно откосить. Я отучился два года и меня забрали.

ГОРАЛИК. Куда, как? Страшно, противно, обидно? Особенно после второго курса.

ЗВЯГИНЦЕВ. Известно-то было заранее… Тем более это я пошел в армию после второго курса, а многие ребята, с которыми я поступал, были старше меня на год, их забирали после первого курса или даже в середине второго. Представляете – человек сдал зимнюю сессию и его забирают в середине учебного года.

ГОРАЛИК. Куда?

ЗВЯГИНЦЕВ. Войска связи. Географически – первые полгода это была учебная часть войск связи в Муроме, в бывшем Спасском монастыре (везет мне на монастыри). Сейчас его отдали церкви, а тогда это был комплекс полуразвалившихся зданий XVI–XIX веков. После революции там была не то тюрьма, не то колония, потом склады. Муром вообще забавный такой город. Древние церкви и монастыри, на которые неуклюже наложен квадратно-гнездовой план Екатерины Второй. Главная улица носила имя товарища Экземплярского (устанавливал в городе советскую власть). Вокзал в псевдорусском стиле, как гриб-боровик, с памятником местному уроженцу капитану Гастелло. Учебка находилась на высоком берегу Оки, а рядом с ней, буквально за забором, ткацкая фабрика и несколько общаг, где жили завезенные по лимиту девушки-работницы. Такое соседство привело к тому, что от учебки каждый вечер выделялся особый патруль из офицера и нескольких солдат, который всю ночь ходил по этим общагам и вылавливал немилосердно.

ГОРАЛИК. Что вы там делали первые полгода?

ЗВЯГИНЦЕВ. Бегал в противогазе. Довольно интенсивная была подготовка, и специальная, и физическая. Но поскольку я был художником… Знаете, что в армии делают с художниками? Заставляют рисовать. Это совсем не худший вариант службы. Меня всю армию это преследовало.

ГОРАЛИК. Рисовали стенгазеты?

ЗВЯГИНЦЕВ. Что я только не рисовал. Но поскольку я служил в небольших воинских частях, то совсем художником быть не получалось, приходилось совмещать художества с обычной службой. Полгода я провел в Муроме, потом меня определили на Западную Украину, Львовская область, город Борислав. Большую воинскую команду из Мурома повезли через Москву, Киев, Винницу, Ивано-Франковск и, наконец, Львов, который был промежуточной точкой для нас восьмерых. Мы переночевали в маленькой воинской части на окраине города, утром нам сказали: «Вооон через поле трамвайная остановка, номер такой-то до вокзала». А потом случилось самое удивительное происшествие, самое яркое впечатление в моей жизни. В шинели, с вещмешком я стоял на задней площадке трамвая, шедшего по Львову, смотрел на город через широкое стекло и чувствовал, что абсолютно счастлив. Не могу объяснить. Никогда такого не было, ни до, ни после.