Успех же Прадона оказался недолговечным; в апреле сведущий современник-литератор писал со всей определенностью: «Критика решительно высказывается против Прадона». Театральные сборы свидетельствуют, что публика придерживалась того же мнения. Все быстро стало на свои места, знатоки и простые зрители дружно повторяли, что «Расин – всегда Расин». Тем не менее, сам Расин переживал этот новый взрыв вражды и зависти мучительно. Как утверждал Луи Расин, он был «более чувствителен к несправедливой критике, которой подвергались его сочинения, чем к похвалам, которыми его за них осыпали». Буало обратился к другу с посланием – в поддержку и увещевание ему. В нем два основных совета. Первый вполне в духе Буало: обратить брань недоброжелателей на пользу своему дарованию, еще тщательнее и совершеннее оттачивая свое перо:

Но рядом с этим трезвым рабочим советом у Буало вырывается странная в его устах мысль, которая станет расхожей много позже, полтора-два века спустя: великий художник творит не для толпы, а подлинное признание получает и вовсе после смерти:

И в доказательство Буало приводил Мольера, прижизненные гонения на гениального комедиографа и его посмертную славу.

Но Расин не внял ни профессиональной опытности Буало, ни горьким его утешениям. Жизнь распорядилась иначе и дала ему возможность другого выхода. Прежде всего – Расин послушался советов мудрого пастыря и вместо монашеских обетов решился связать себя узами супружества. Брак был заключен скоропалительно, 1 июня 1677 года. О сердечном влечении, очевидно, тут и речи не шло; это было трезвое и здравое устройство своей судьбы.

Помог Расину, как в большинстве его житейских дел, неизменный Витар. Невеста, Катрина де Романе, – родственница его жены. Ей 25 лет; она сирота. Семейство ее принадлежит к зажиточной провинциальной буржуазии. Ее отец, братья, кузены занимали должности, дающие право на дворянство. Юный Людовик XVII и Анна Австрийская, проезжая через Мондидье, родной городок Катрины, всякий раз останавливались в доме ее отца. Сомнений в нравственных устоях девушки, вышедшей из такой среды, возникнуть не может. Состояние же ее – земли и фермы, ренты и наличные деньги – превышает 70000 ливров, надежно и выгодно помещено и приносит более 5000 ливров годового дохода.

Что это означало для Расина? Биографы-злопыхатели утверждают, что Расин находился на краю денежного краха, и женитьба была для него спасительной соломинкой. Добрый же его сын Луи уверяет, что «интерес» не играл никакой роли в выборе его отца и что для него «самым большим богатством был характер особы, на которой он женился». Неточны, очевидно, оба суждения.