Когда кто-то из пациентов умирал, настоятельница наравне с другими сёстрами бралась за чтение Неусыпной Псалтыри в маленькой часовне, притаившейся в глубине сада. Зато как она радовалась, когда удавалось спасти практически безнадёжного. Поразительный случай приводит та же А. А. Олсуфьева (он подтверждён рассказом одной из сестёр, так что полностью достоверен). По словам графини, в обитель привезли кухарку, «которая получила ожоги, опрокинув керосинку; площадь ожогов была слишком велика — кожа уцелела лишь на ладонях и ступнях, и врачебная наука не могла ей помочь. У несчастной уже началась гангрена, когда её доставили из городской больницы. Великая княгиня сама делала перевязки; они были чрезвычайно болезненны — приходилось ежеминутно прерываться, чтобы успокоить и утешить пациентку, — и продолжались по два с половиной часа дважды в день. После них платье Великой княгини нужно было проветривать, чтобы избавиться от ужасного гангренозного запаха, но она упорно продолжала лечение до тех пор, пока, к изумлению докторов, отказавшихся от больной, та не поправилась».

Часто после литургии Елизавета Фёдоровна отправлялась по делам в город, а иногда выходила к ранней обедне в церковь Иоанна Воина на Якиманке. Каждая её отлучка из обители вызывала тревогу полиции, отвечавшей за безопасность Августейшей персоны. Конечно, у неё была личная охрана, организованная ещё в апреле 1905 года, — за каретой Великой княгини постоянно следовали агенты, а для пущей безопасности маршруты проезда всё время менялись. Новая проблема спецслужб состояла в том, что, переселившись в обитель, Елизавета Фёдоровна категорически отказывалась от какой бы то ни было опеки и тем самым подвергала себя реальному риску. Министерство внутренних дел потребовало срочно решить этот вопрос, и в декабре 1909 года московский градоначальник доложил руководству о принятых мерах. Они заключались в секретном наблюдении за Елизаветой Фёдоровной и всеми её передвижениями, для чего старшим швейцаром в обитель был поставлен сотрудник Охранного отделения. В случае выезда Её Высочества он связывался по телефону с дежурившими в соседнем доме агентами (двое мужчин и две женщины), которым полагалось незаметно следить за Великой княгиней и ограждать её, как говорилось в докладе, «от возможных на улице приставаний прохожих и нищих». Ещё два охранника дополнительно выставлялись в церкви, если там молилась Елизавета Фёдоровна, а при её поездках по железной дороге в вагоне должен был находиться переодетый в штатское жандармский офицер.