Столь серьёзные шаги диктовали как статус подопечной, так и горький опыт недавней смуты. Пока, слава Богу, вдова убитого террористами Великого князя не сталкивалась с какими-либо эксцессами, кроме двух почти курьёзных происшествий в поездах. Однажды её совсем неузнанную едва не высадил контролёр из-за какой-то путаницы с местами, в другой раз к ней в купе подсел некий вице-губернатор, захотевший поухаживать за незнакомкой. Но был и совсем иной, затем старательно замалчиваемый эпизод. Мало кто знает, что 8 августа 1907 года поезд, в котором следовала Елизавета Фёдоровна, подвергся покушению. Обошлось без серьёзных последствий, да и сама акция носила в основном устрашающий характер, поскольку в качестве бомбы использовалась железнодорожная сигнальная петарда. И что же? Более двух лет полиция словно не замечала всей серьёзности положения и лишь к 1910 году создала относительно стройную систему безопасности Её Высочества. С этого времени она постоянно находилась под скрытым наблюдением сотрудников Охранного отделения, не спускавших глаз с её кареты на улицах Москвы, фиксировавших все места и время пребывания Великой княгини и наблюдавших за всеми людьми, что оказывались рядом с ней.

В один из дней, в июле 1912 года, филёры привычно отметили выезд Елизаветы Фёдоровны из обители в половине второго дня. Вместе с ней в экипаже находилась приехавшая её навестить сестра, принцесса Виктория Баттенберг, так что внимание усиливалось. И тут агенты растерянно переглянулись — карета остановилась посреди улицы! «Возле дома бывшей Осипова остановилась, — доложат они руководству, — где на тротуаре лежал отравившийся неизвестный, на вид рабочий, лет 25—27, мужчина. Около последнего собралась публика и городовой. Её Высочест во осмотрела неизвестного и тут же вернулась в собственную аптеку, на собственных лошадях отправила двух аптечных докторов привезти в обитель больного, а сама осталась ждать у аптеки. Через 10 минут был привезён больной, которому в присутствии Её Высочества была подана первая медицинская помощь, а затем больного на извозчике при дворнике отправили в городскую больницу. В 2 ч[аса] 30 м[инут] дня Её Высочество вместе с сестрой выехала в Отделение чахоточных обители на Донскую улицу». Что ни слово — то картина! И как, наверное, умилялась на свою Эллу Виктория, будто вернувшаяся в детство и вновь увидевшая то, чему учила их мать. Как взволнованно обсуждали происшествие прохожие, получившие наглядный урок, но, скорее всего, оставившие в памяти только «сенсацию» о встрече с сестрой императрицы, хлопотавшей над каким-то «забулдыгой». И как равнодушно прочитали потом рапорт полицейские чиновники, приложившие его к другим документам по наблюдению, в которых главной считалась фраза: «Происшествий не было, всё благополучно».