Работы по возведению церкви продолжались. «Мы с Щусевым, — вспоминал Нестеров, — призваны были осуществить мечту столько же нашу, как и Великой княгини... В алтаре, на апсиде храма предполагалось изображать “Покров Богородицы”, ниже его — “Литургию Ангелов”. На пилонах по сторонам иконостаса — “Благовещение”, на северной стороне — “Христос с Марфой и Марией”, на южной — “Воскресение Христово”. На большой, пятнадцатиаршинной стене трапезной или аудитории — картину “Путь ко Христу”. В картине “Путь ко Христу” мне хотелось досказать то, что не сумел я передать в своей “Святой Руси”. Те же толпы верующих, больше простых людей — мужчин, женщин, детей — идут, ищут пути ко спасению. Слева раненый, на костылях, солдат, его я поместил, памятуя полученное мною после моей выставки письмо от одного тенгинца из Ахалциха. Солдат писал мне, что снимок со “Святой Руси” есть у них в казармах, они смотрят на него и не видят в толпе солдата, а как часто он, русский солдат, отдавал свою жизнь за веру, за родину, за эту самую “Святую Русь”... Иконостас я хотел написать в стиле образов Новгородских. В орнамент должны были войти и берёзка, и ёлочка, и рябинка. В росписи храма мы не были солидарны со Щусевым. Я не намерен был стилизовать всю свою роспись по образцам старых псковских, новгородских церквей (иконостас был исключением), о чём и заявил Великой княгине. Она не пожелала насиловать мою художественную природу, дав мне полную свободу действий».

Внешнему же виду храма А. В. Щусев, как и было задумано, придал черты древней новгородско-псковской архитектуры. Одноглавый, с двумя звонницами над западной частью, традиционный для Северной Руси и одновременно новаторский, он производил сильное впечатление ещё при строительстве, постепенно дополняясь деталями и украшениями. Для декорирования фасадов, по рекомендации секретаря Великой княгини Владимира Владимировича фон Мекка, был приглашён воспитанник Строгановского училища Никифор Яковлевич Тамонькин. Молодой художник (о котором мы уже говорили) с энтузиазмом взялся за дело. Разработал эскизы для решёток окон, для киота образа Нерукотворного Спаса над главным входом и даже для изразцовой печки. По его же рисунку создали барельеф на северной стене храма — два серафима летят навстречу друг другу, а между ними крест и терновый венец. Это так называемые ктиторские портреты. Правый лик — настоятельница, Елизавета Фёдоровна, левый — Сергей Александрович. Возводимый храм, по мысли Великой княгини, становился ещё одним памятником незабвенному супругу.