– Я был утром на заводах наркомата. На одном удивились, увидев меня: почему не улетел? На другом рабочие возмущались тем, что не всем выдали деньги: сказали, что деньги увез директор, на самом же деле их просто не хватило в Госбанке.

Сталин не проявил ни удивления, ни гнева – вероятно, он ждал нечто подобное и сообщаемые Шахуриным факты не были для него новостью.

– Где Зверев? – спросил он Молотова.

– В Казани.

– Немедленно самолетом привезти деньги!

Из беседы выяснилось, что порядок в городе нарушен: трамваи не ходят, метро закрыто, магазины, в том числе и булочные, – тоже.

– Почему дела обстоят так? – спросил Сталин А. С. Щербакова и, не дождавшись ответа, опять заходил по комнате, из конца в конец. Наконец, он остановился:

– Это еще ничего, я думал, будет хуже. – И приказал Щербакову: – Немедленно наладить работу трамвая и метро, открыть булочные, магазины, столовые, лечебные учреждения с тем персоналом, который имеется в городе. Вам надо выступить по радио, объяснить ситуацию, призвать к спокойствию, стойкости…

Еще несколько минут – и все разошлись.

В этот же день наркоматы и их руководители покинули город. В Куйбышев выехали партийные и государственные учреждения, весь дипломатический корпус. В Москве оставались ГКО, Ставка и минимально необходимый для оперативного руководства страной и армией партийный, правительственный и военный аппарат.

17 октября по московской городской радиосети выступил А. С. Щербаков. Он сообщил москвичам о грозной обстановке, сложившейся под Москвой, опроверг слухи о готовящейся сдаче ее врагу.

– За Москву, – заявил А. С. Щербаков, – будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови… – И сообщил факт, имевший огромное значение для того момента: Сталин в Москве.

16 октября в Москве в связи с начавшейся эвакуацией на один день началось нечто вроде паники. По дорогам, уходившим на восток, устремился поток легковых и грузовых машин, перевозивших не только оборудование важнейших заводов, но и личное имущество некоторых чиновных граждан. Этот эпизод сильно оброс безответственными росказнями разного рода сомнительных «очевидцев». Сплетничали даже, что сам Сталин то ли собирался уехать, то ли даже на некоторое время уехал из столицы…

И вот несколько лет назад появились скромные, но зато совершенно точные воспоминания одного из тогдашних охранников Кремля А. Т. Рыбина. В его бесхитростных словах проступает сама история тех тяжких дней:

«В прессе (имеется в виду – в литературе. – С. С.) сообщалось, что Сталин пытался 19 октября 1941 г. покинуть Москву и выехать в Куйбышев. Так, по крайней мере, пишет Петр Проскурин в романе «Имя твое». Я был свидетелем противоположного. Спецпоезд за Абельмановской заставой на территории дровяного склада охраняли (имена). Сталин там не появлялся.