Несхожесть судеб русской и британской монархий в начале двадцатого века, пояснил герцог, объясняется конституционной эволюцией.

– Мы достаточно легко пережили промышленную революцию и развитие городской промышленной интеллигенции. Это было возможно, потому что у нас была конституционная монархия, – сказал он. – А он [Николай II] по конституции являлся самодержцем.

В первую очередь герцога интересовала судьба его двоюродной бабушки великой княгини Елизаветы Федоровны, которая до того, как ее арестовали большевики, основала в Москве женский монастырь.

– В конце концов ее схватили и сбросили в шахту в Сибири, – сказал он. – А затем ее закидали ручными гранатами[308].

Героизм Великой княгини оказал большое влияние на мать герцога, супругу принца Андрея Греческого, которая в 1949 году основала сестринский орден[309]. Поэтому герцог желал посетить не только царские гробницы в Санкт-Петербурге, но и место, где в Москве находилась прежде Марфо-Мариинская обитель. При этом он старался дать понять, что ни на кого не держит зла.

– Это было частью семейной истории, – объяснил он. – Но я не считаю это чисто семейным делом. Нельзя осуждать целую нацию за то, что делают или сделали несколько экстремистов.

Как и принимающая сторона, он стремился к позитивному, устремленному в будущее подходу.

– Мы пережили трагедию крушения марксистского государства и теперь мы видим происходящее постепенно воссоединение стран, которые контактировали друг с другом на протяжении трехсот-четырехсот лет на достаточно открытой основе. Здесь существует огромный потенциал.

Этот потенциал стал очевиден в тот момент, когда в 16:30 в понедельник 17 октября 1994 года королевский самолет Bae 146[310] совершил посадку в московском аэропорту Внуково. Тридцатиместный Bae 146, возможно, казался скромным по сравнению с некоторыми президентскими лайнерами, но его провожали в Москву российские самолеты СУ–27, которые затем с блеском продемонстрировали фигуры высшего пилотажа над головами гостей – это была честь, которой с 1970-х годов не был удостоен ни один из прибывающих глав государств.

Королева отправилась прямо в Кремль, где президент Ельцин и его супруга Наина возглавили тщательно спланированную церемонию приветствия в середине Георгиевского зала, самого большого зала Кремля. Две пары одновременно вошли в зал длиной 90 метров с противоположных концов и встретились в середине, обменявшись крепкими рукопожатиями под лучами шести люстр на 400 лампочек каждая. Несмотря на то что британская пресса заранее смаковала, как президент по-медвежьи обнимет Королеву, господин Ельцин приветствовал гостью не слишком низким, но почтительным поклоном, а затем преподнес ей большой букет роз. Королева, похоже, приняла их с большей радостью, чем обычно брала букеты.