Так, например, однажды пожилой сарт, вероятно нуждавшийся в пополнении некоторых пробелов своей книги живота, обратился к нам с таким предложением: «Давайте, – говорит, – сообща мечеть выстроим. Вы деньги пожертвуйте, а я работами буду распоряжаться; савабга тинк шерик буламыз» (в савабе будем иметь равные паи). Совершенно как бы коммерческое предприятие какое!

За подобными отношениями к религии непосредственно следует, между прочим, конечно, и суеверие, ибо последнее всегда и везде было верным спутником религии при известных отношениях к ней человека.

Верят почти во все то же, во что верит и русский мужик. Кроме дьявола (шайтан), антихриста (даджаль[431]), добрых и злых духов (парии и див), верят в существование домового-албасты, которого представляют себе в виде растрепанной, косматой старухи, верят и в аджина – нечто среднее между домовым и ведьмой, которая рисуется воображению сарта в образе женщины громадного роста, с косматыми желтыми волосами, портящей людей и наводящей на них, между прочим, и падучую болезнь; уверяют, что аджина может изменить свой внешний вид. Так, например, один сарт говорил нам, что видел аджину в виде огонька, бежавшего по улице. Верят в существование ялмагыз-кампыр – нечто вроде нашей бабы-яги, по поводу которой имеется сказка того же приблизительно содержания, что и у нас (кампыр – старуха). Этим же именем (ялмагыз-кампыр) называют и ворчуний-старух, а название аджина, или албасты, преподносят женщинам, не пригладившим надлежащим образом своих волос. Верят в то, что если качать пустой бишик (колыбель), то ребенок, которому он принадлежит, умрет. Калоши должны стоять непременно около двери, а не то враги хозяина дома размножатся и одолеют его.