Неизбежность похода в Хиву предвиделась еще года за три. Поэтому офицерами Генерального штаба производились рекогносцировки Кызылкумской степи, которой нельзя было бы миновать туркестанскому отряду. Однако же когда наш отряд отправился в поход, то вторую половину пути, начиная от колодцев Арыстан-бел, он шел ощупью, по совершенно неосвещенной местности, и не погиб между Адам-Кырылганом и Амударьей потому только, что в отряде случайно оказалось несколько джигитов-киргизов[533], тоже случайно бывавших раньше когда-то в этих местностях и вспомнивших о существовании колодцев Алты-Кудук, находившихся несколько в стороне от дороги и спасших нас от верной почти гибели в мае 1873 года.

Столь же непростительно невежественными мы оказались и в отношении культурной Ферганы, невзирая на то, что с ней в течение нескольких лет мы вели уже постоянные официальные и торговые сношения, а потому имелась полная возможность обладать удовлетворительными маршрутными и другими географическими сведениями. В 1876 году, во время Кокандского похода, наши сведения об этой стране оказались такими же скудными, как и о Кызылкумской степи во время Хивинского похода; мы обладали сколько-нибудь удовлетворительными сведениями лишь о большой дороге между Ходжентом и Кокандом. Когда наш отряд двигался от Маргелана к Намангану, то по сведениям, имевшимся у офицеров Генерального штаба, предстоял, между Маргеланом и Сырдарьей, двухдневный переход по степи без воды. Больших трудов и хлопот стоило снабдить отряд двухдневным запасом воды, которая потом оказалась совсем ненужной, ибо без воды пришлось пройти лишь немного более 20 верст между Язъяваном[534] и Дарьей.

Кроме того, последствием нашего совершенного незнакомства с тем, что представлял собой Андижан, было весьма бесславное отступление нашего отряда от этого города, названное в официальных документах «обратным наступлением на Наманган».

Однако же наш громадный общий военный успех в Средней Азии и страх, нагнанный на местное население нашим оружием, были так велики, что загипнотизированные туземцы не видели ничего, кроме относительно, условно победоносного вступления наших войск в их города и селения, а на самих нас, на выносливую и покладистую русскую душу, все эти и длинный ряд подобных им шероховатостей производили впечатление мелочей, о которых полезнее даже и умалчивать, дабы не вносить диссонанса в общую гармонию горделивого ликования торжествующих русских дружин и их маститых вождей.