Здесь мы со всей ясностью можем видеть противоречивость революционной теории Кропоткина. С одной стороны, исторический процесс развития общества, этических идей-сил, тенденций к взаимопомощи и самоорганизации влечет трудящиеся массы к социальной революции, и ей предстоит быть стихийным взрывом в некий неожиданный и заранее непредсказуемый момент. С другой – анархистам следует как можно активнее готовить к ней народ, распространяя свои идеи и помогая им утвердиться в ходе повседневной самоорганизованной борьбы за интересы людей. С третьей стороны, следовало участвовать в самых разных общественных движениях, и не было никакой гарантии того, что к моменту, когда социальная революция вспыхнет, она действительно примет анархистский, безвластнический, вольно-коммунистический характер, а если нет – тогда эту революцию ждет такой же откат, как и предшествующие революции.

Такое сочетание стихийности, идейной подготовки и практической неопределенности делало всю революционную «конструкцию» достаточно шаткой. Назревал вопрос: не следует ли анархистам, не полагаясь лишь на спонтанную, временно и периодически возникающую самоорганизацию людей, вытекающую из присущих человеку социальных инстинктов, заняться и сознательным, целенаправленным созданием новых структур будущего свободного общества?

Ответ на него постарался дать анархо-синдикализм с его массовыми рабочими союзами, подготовлявшими анархистский коммунизм; успешность такой работы, занявшей многие десятилетия и приведшей к созданию самого настоящего «контробщества», со своими организациями, нормами, ценностями, отношениями и культурой, можно было увидеть в Каталонии, Арагоне и частично в Валенсии в 1936–1938 годах. Это параллельное общество, считавшее себя носителем новой, кардинально иной, свободной и по-настоящему гуманной цивилизации, складывалось годами. Дети трудящихся учились в либертарных школах; начав работать – вступали в анархо-синдикалистский профсоюз; проводили свободное время в культурных центрах, центрах самообразования, библиотеках, на театральных спектаклях или в кафе, созданных их движением; вместе с соседями-рабочими закупали продукты питания и вместе с ними боролись с произволом домовладельцев или попытками выселения из квартир. Профсоюз помогал им оказывать давление на предпринимателей, добиваясь трудоустройства в случае безработицы. При необходимости такое высокоорганизованное гражданское общество было способно проводить настоящие широкомасштабные акции неповиновения, к примеру – проводить стачки квартиросъемщиков. В ходе забастовок, организуемых анархистами и синдикалистами, нередко выдвигались не только чисто экономические, но и более «широкие» общественные требования. Так, во время одной из стачек рабочих пекарен в Барселоне бастующие требовали не повышения зарплаты, а улучшения качества хлеба. Анархо-синдикалистские профсоюзы собирали статистические данные по производству и потреблению[1130]. В момент революции организованным трудящимся оставалось лишь отстранить власть и капиталистов и утвердить свое «подготовленное» общество уже не как «альтернативное», а как единственное. Такая попытка и была сделана в ответ на реакционный военный путч, вспыхнувший в июле 1936 года: не дожидаясь какого-либо официального решения, трудящиеся начали захватывать предприятия и создавать сельские коммуны, вводя систему самоуправления. Правда, в конечном счете и это движение было подавлено, пав под напором превосходящих сил врагов. Но это уже совсем другая история…