* * *

Члены редакции «Хлеба и Воли» уехали из Женевы в Россию, и издание журнала прекратилось. Теперь планировалось приступить к выпуску газеты уже «дома». Собирался возвращаться и Кропоткин. Он неоднократно рассказывал об этом в письмах друзьям и товарищам[1407]. Брешко-Брешковская, вновь посетившая Петра в Лондоне в марте 1905 года, вспоминала, что он «пытался взять в русском посольстве паспорт и разрешение въезда в Россию и получил отказ»[1408]. В это время Кропоткин говорил ей, что даже хотел бы отправить в Россию свою дочь, «чтобы она узнала родину отца, чтобы была очевидицей усилий и борьбы, рождавших освобождение от ненавистного ига»[1409].

Стремительное изменение обстановки в России заставило Петра Алексеевича отказаться от планов возвращения. Подавление декабрьского восстания в Москве и других городах, разгул черносотенной реакции и новые волны террора против революционеров делали такой шаг чрезвычайно опасным. Друзья из России советовали Кропоткину не приезжать. «Русское правительство уже позаботилось о том, чтобы задержать наш отъезд, – сообщал он в письме Гильому 6 января 1906 года. – Оно отдало приказ арестовать всех "вожаков" социал-демократов, социалистов-революционеров и анархистов. Это означает, что или нам не позволят вернуться, или что придется вернуться и прятаться, что в моем возрасте невозможно и парализует все»[1410]. Первоначально Петр Алексеевич надеялся, что торжество самодержавия продлится недолго и его приезд лишь откладывается, а не отменяется, однако судьба распорядилась иначе.

Но коль скоро возвращаться в Россию и издавать там анархистскую газету было невозможно, этот замысел был воплощен Кропоткиным за границей. Издание газеты с новым названием было задумано Петром Алексеевичем уже в феврале 1906 года. «Я хотел бы выпустить хотя бы Листки "Хлеба и Воли"», писал он в письме от 23 февраля Лидии Иконниковой-Гогелиа[1411]. Окончательное же решение об издании газеты было принято «хлебовольцами» в августе 1906 года[1412]. На редакционных совещаниях в Лондоне 6 и 9 сентября было утверждено название газеты, избрана ее редакция. Было решено, что новое периодическое издание будет посвящено «жизни и деятельности русских анархистов, ‹…› и вообще – задачам русского революционного движения»[1413].

В эти сентябрьские дни Кропоткин собрал в Лондоне на квартире Александра Шапиро восемь единомышленников, чтобы обсудить издание новой газеты. В итоге собравшиеся решили издавать раз в две недели «Листки "Хлеб и Воля"». 17–18 сентября 1906 года Кропоткин и «хлебовольцы» провели съезд в Лондоне. Собирались они на квартире Шапиро. Кроме Петра Алексеевича и Софьи Григорьевны, участвовали Мария Гольдсмит, Владимир Иванович Федоров-Забрежнев (1877–1939), его жена Софья Ивановна Иванова-Левкович (ок. 1884–1919), Даниил Исаевич Новомирский (Яков Кирилловский; 1882 – после 1937), Книжник-Ветров, Павел Кушнир, Нагель, Александр и Ф. Шапиро. Большинство из них участвовало в собраниях 6 и 9 сентября. Заседания съезда проходили в душевной обстановке, за чашкой чая. Кропоткин произнес вступительную речь, рассказав о политической ситуации в России и обозначив вопросы, по которым докладчики уже заранее подготовили выступления. Он прочитал два доклада: «Революция политическая и экономическая» и «Наше отношение к крестьянским и рабочим союзам». Мария Гольдсмит говорила о том, какой должна быть анархистская организация. Она же сделала доклады о всеобщей стачке и об отношении анархистов к политической и экономической борьбе. С докладом об отношении анархистов к террору выступил Федоров-Забрежнев. Книжник-Ветров высказался о том, возможно ли сотрудничество анархистских организаций с политическими партиями. И его выводы были самыми отрицательными. На следующий день были приняты резолюции по докладам, принимали их по принципу единогласия. По этой причине не была принята антивоенная резолюция, относительно которой имелись различные точки зрения[1414]. Скажем немного о решениях съезда «хлебовольцев».