Но и в Локарно Кропоткина мучила усталость, хотя кашель постепенно прошел благодаря лечению доктора Фридеберга. Он встречался со знакомыми, позировал скульптору. Время, проведенное в этот раз в Швейцарии, Петр Алексеевич называл первым в своей жизни «отпуском»[1590]. И впервые в жизни у него появился шанс сделать этот отпуск едва ли не пожизненным.

Скульптор Сергей Меркуров, в это время лепивший бюст Кропоткина и наслаждавшийся долгими поэтично-интеллектуальными беседами со старым революционером, передал ему весьма заманчивое предложение от «сочувствующих» Петру Алексеевичу и его идеям. Под псевдонимом «Меркуров» скрывался Николай Александрович Шахов (?–1922). «Чудак-миллионер», меценат, фрондировавший против российских властей и люто ненавидевший Николая II и черносотенцев. В 1911 году Шахов за двадцать пять тысяч рублей купил у Меркурова статую Льва Николаевича Толстого. Он пытался добиться от городской думы Москвы разрешения поставить памятник Толстому напротив здания Университета Шанявского, где ныне располагается широко известный Российский государственный гуманитарный университет. Получив отказ, миллионер подарил статую толстовцам. Но он не смирился с поражением и решил дальше досаждать российским властям. Теперь, в 1913 году, Шахов решил подарить виллу в Локарно самому Кропоткину, дабы всемирно известный анархист и непримиримый враг самодержавия, вечно болевший в сыром и холодном Лондоне, мог спокойно работать в курортных условиях Швейцарии. Кропоткин ответил с улыбкой: «По убеждениям и по жизни я – анархист. У меня нет и не будет собственности. Всю жизнь я прожил своим трудом, за исключением того вынужденного ничегонеделания, когда меня сажали в тюрьму. Единственно ценную вещь, что я имею, это вот эти золотые часы. Преподнесенные мне испанскими анархистами на собранные по подписке деньги. Причем было обязательство – больше одной пезеты не подписываться. Видите, как много анархистов в Испании, что смогли таким образом собрать на золотые часы. ‹…› Эту память я и ношу. Но Кропоткин и вилла – благодарствуйте! У сочувствующих, наверное, случилось недоразумение в мозгах! Анархист Кропоткин, заканчивающий свою жизнь в собственной вилле на Лаго-Маджоре, – благодарствуйте!»[1591] Так и не появилась вилла у Кропоткина. Зато его портрет в бронзе работы Меркурова до сих пор хранится в Государственном центральном музее современной истории России.

Отклонив заманчивое предложение «сочувствующих», Кропоткины снимали дом у адвоката Респини на улице Сан-Франческо, а с мая – виллу «Несси» (дом № 12 на Виа-Муничипио в Муральто). Однако пребывание в Швейцарии оставалось рискованным: старое решение о высылке Петра Алексеевича из страны, выпущенное в 1881 году, все еще официально не отменено, о чем не замедлила напомнить местная пресса. Разрешение на пребывание было выдано только на три месяца. Городской совет Локарно ходатайствовал перед центральными властями об отмене постановления об изгнании, но Федеральный совет отверг эту просьбу, заявив, что об отмене должен попросить сам Кропоткин. Это было равнозначно покаянию, и анархист отказался пойти на такой шаг![1592] Отныне он решил ездить на зиму в Италию.