* * *
В январе 1921 года прозвучал последний звонок… Кропоткин тяжело заболел воспалением легких. 19 января из Москвы экстренным поездом прибыла бригада из шести врачей. Дочь Александра нашла ему сиделку, Екатерину Линд, ухаживавшую за Петром Алексеевичем до самого конца. Кропоткин в шутку называл ее «Нерсинькой» (от англ. Nurse – медсестра)[1884]. Линд вспоминала, что «такого терпеливого, такого заботливого больного не видала». Ни одного раздраженного слова и постоянная забота о том, «чтобы не доставить лишних хлопот, чтобы дать отдохнуть окружающим близким»[1885]. Он даже не позволял себе пользоваться колокольчиком, чтобы срочно вызвать кого-то к постели, утверждая в шутку: «…ведь я анархист, а звонок – проявление власти»[1886].
Да, и в этой ситуации он оставался анархистом. И даже, как вспоминает медсестра, лежа в кровати, тяжело больной, обдумывал планы создания анархистской коммуны[1887]. Вспомнишь поневоле и японского поэта-анархиста Исикава Такубоку. Будучи тяжело больным инвалидом, он писал:
Наверно, товарищам и жене Грустно бывает слушать, Как я без устали, Такой больной, О революции говорю!Состояние больного быстро ухудшалось. Екатерина Линд вспоминала, что в последние дни жизни на него напало равнодушие к окружающему. Петр Алексеевич уже был готов уйти из жизни… Но даже в этой ситуации он продолжал шутить, пытался делать комплименты Екатерине[1889]. На вопрос, очень ли он устал лежать, старик ответил: «Нет, вот когда едешь курьером, бывало, едешь несколько сот верст и нельзя вытянуться, тогда хуже бывало»[1890].
В ночь на 8 февраля Петра Алексеевича Кропоткина не стало. Эмма Гольдман и Александр Беркман так и не успели навестить умирающего. Только Александр Атабекян до конца сидел у его постели.
На похороны Кропоткина в Москве собрались многие десятки тысяч людей. Среди них были и анархисты под черными знаменами, в том числе те, кого по такому случаю власти согласились временно выпустить из тюрем, фактически оставив остальных в заложниках, – это была последняя легальная акция анархистов в Советской России. Вскоре последовал разгром Кронштадтского восстания и новая, еще более мощная волна репрессий. Смерть Кропоткина и падение восставшего Кронштадта неслучайно стали теми символами, что возвестили конец Великой российской революции.
Эпилог
Эпилог
В морозную ночь, среди падающих снежинок, появился «Белоснежный Христос из России»… Так назвал его Оскар Уайльд… Это было 27 ноября (по нашему стилю – 9 декабря) 1842 года. На этот раз Христос родился не в Вифлееме, а в одном из княжеских особняков Москвы. Не в хлеву для скота, а в роскошных покоях, хотя и далеко не царских…