Да! Самодержавие есть источник всех источников государственного делания и законодательства и управления, но оно, самодержавие, отныне Манифестом 17 октября поставлено в неподвижные рамки неподвижного основного закона, который сам по себе не есть «статика», но «динамика», сама жизнь, творимая царем нераздельно, хотя и неслиянно, с волею народа, «лучшими людьми», на то уполномоченными.

Как это делалось в особо важных случаях, вечером 3 января 1906 года я оставил мою статью на просмотр графу. Около часу ночи меня разбудили. «От графа Витте к вам курьер с срочным пакетом. Просит разрешения войти. Говорит: „Так приказано!”»

«Его сиятельство приказал немедленно и лично вручить вашему превосходительству!..» «Вашему превосходительству!..» С чего-то он это взял, подумал я, принимая пакет от курьера.

На пакете крупным петлистым почерком рукою самого графа стояло: «Его превосходительству А. А. Спасскому»… Потом я узнал, что еще 6 декабря состоялся соответствующий указ об «откомандировании» и «прикомандировании» состоящим при председателе Совета министров.

В пакете я нашел свою статью и собственноручную записку графа: «Очень хорошо вы написали! Совершенно со всем изложенным согласен. Необходимо срочно напечатать, лучше всего шло бы в „Нов<ое> время“. Поговорим утром. Еще раз благодарю. Отлично написано. Витте».

Утром четвертого я направился в редакцию «Нового времени», где…, кроме А<лексан>др<а> Ар<кадьевича> Столыпина, одного из «столпов» Центр<ального> к<омите>та октября партии, слышавшего меня в «Соленом городке», я никого не знал. Я передал ему статью и желание Витте видеть ее напечатанной в «Н<овом> в<ремени>». Он тут же прочел статью – она была небольшого сравнительно размера, – с юношескою резвостью вскочил со стула… «Великолепно! Великолепно! Как? и сам Сергей Юльевич все здесь написанное одобряет?»

Я показал записку графа. «Замечательно! Можно сказать, событие. Конечно, мы ее напечатаем. Как можно такое не напечатать, уже по тому одному, что автор – ближайшее лицо к главе правительства». И мы отправились завтракать в «Европейскую», т. к. утренние часы Михаил Алек<сеевич> Суворин, фактический редактор, был занят составлением «завтрашнего» №-ра. Мы пришли к нему в половине <третье>го. Он очень быстро пробежал глазами статью, кое-где останавливаясь, и сказал: «Я без отца ничего сказать не могу. Вещь очень ответственная! Приходите часов в семь». Столыпин меня поджидал, и мы пошли с ним к Мих<аи>лу А<лексееви>чу…

– За такою подписью мы никак не можем печатать статью. Алексей Спасский!.. Кто это такой?