В конце конференции в Квебеке довольно определенно обозначился англо-американский союз. Обе стороны наметили стратегию дальнейшего ведения войны против стран «оси». Было решено в начале лета 1944 г. начать вторжение в Западную Европу. Были очерчены контуры итальянской кампании. Выступая в Гарварде Черчилль еще раз подчеркнул, что американскому народу теперь уже “не уйти от мировой ответственности”. На фоне советско-американского отчуждения лета 1943 года, когда англичане и американцы копили и сохраняли силы, а СССР сражался за национальное выживание на Курской дуге, согласие в межатлантических и, прежде всего, атомных делах говорит о строе мыслей Черчилля и Рузвельта. Создавался союз, защищенный готовящимся «сверхоружием» для гарантирования западного варианта послевоенного устройства.

Но, находясь тет-а-тет с американцами, Черчилль боялся закрепления положения «младшего» союзника. К тому же неподвижность в отношении Востока была чревата опасностями. Имея все это в виду, 3 сентября 1943 г. Черчилль предложил Сталину и Рузвельту встретиться в Эдинбурге или Лондоне. Предлагалась следующая повестка дня: «Что делать с Германией после ее поражения? Если делить оккупационные территории, то как?» Премьер-министр ставил также более широкий вопрос: «Будут ли в мире зоны влияния? Или англо-американцы, как и русские, будут «играть по всему полю»? Разумеется, счел нужным указать с самого начала Черчилль, «не может быть никаких сомнений в том, что мы заинтересованы во всех частях мира. Мы не можем закрыть глаза на события в любом из регионов мира, потому что даже из отдаленных региональных процессов могут возникнуть предпосылки новой войны».

В начале сентября 1943 года Черчилль, по его собственному признанию, сознательно задержался в Америке. В Англии уже шутили, что он решил принять американское гражданство. А он желал быть рядом с президентом на решающем этапе развития событий в Италии и определения отношений с СССР.

Премьер сидел окруженный подушками в своей спальной комнате, а президент работал в Овальном кабинете Белого дома. Черчилль «проводил большую часть дня, залезая в постель и вылезая из нее, принимая ванну в самый неподходящий момент, мечась из одного конца коридора в другой в домашнем халате». В послании Сталину, написанном Черчиллем и одобренном Рузвельтом, задается вопрос, «каковы ваши взгляды на будущее» и излагается точка зрения на будущее Запада. Черчилль предлагает в случае необходимости посетить Москву. Теперь, после скрепления союзных связей с американцами, Черчилль чувствовал прочность тыла и считал, что на данном этапе (когда СССР был жестоко связан боями с немцами) с Москвой будет легче договориться о будущем послевоенном устройстве.