Было и другое соображение. Черчилль телеграфировал своему южноафриканскому другу – Сметсу: «Неизбежно превращение России в величайшую наземную силу в мире после этой войны, поскольку она избавится от двух своих военных соперников – Японии и Германии, которые в течение только одной нашей жизни нанесли ей такие тяжелые поражения. Я надеюсь на братскую ассоциацию Британского содружества и Соединенных Штатов, их союз на море и в воздухе, объединяющий морскую и воздушную мощь. Это позволит нам занять мощные позиции и создать необходимый баланс с Россией, по меньшей мере, на период восстановления. Дальнейшее развитие событий предвидеть трудно». Черчилль придавал исключительное значение новой мощи России, а вот что касается Китая, то в этот период (сентябрь 1943 г.) он выражал большие сомнения. Как пишет Кадоган о Черчилле (запись в дневнике от 6 сентября): «Он бы хотел выкинуть Китай из списка четырех величайших держав самым демонстративным образом».

Обдумывая свою политику на послевоенный период, Черчилль в сентябре 1943 г. все более открыто начинает говорить о союзе англоязычных народов, о том, что Великобритания и Соединенные Штаты разделяют общую концепцию того, что «справедливо и достойно». Обе страны стремятся к «честной игре», разделяют «чувство беспристрастной справедливости и прежде всего любовь к личной свободе». Черчилль всячески превозносит «божий дар общего языка» – бесценное орудие для создания нового мира. Он говорит в эти дни даже об образовании общего гражданства между Соединенными Штатами и Великобританией. «Мне хотелось бы верить, что англичане и американцы будут свободно пересекать океан, не думая, что они иностранцы, приезжая друг к другу». Такой союз открыл бы безбрежные перспективы для «расширения того пространства, где говорят на нашем языке».

Выступая в Гарвардском университете, Черчилль публично выразил основные идеи своего долгосрочного планирования. Он сказал, что его видение мира базируется прежде всего на вере в англо-американское единство как подлинный базис будущего мира. Черчилль предложил сохранить объединенный англо-американский комитет начальников штабов после войны «ну, скажем, еще на 10 лет». (Черчилль объяснял Эттли, Идену и Объединенному комитету начальников штабов, что это «его самая любимая идея»). Сохранение объединенного комитета штабов дало бы обеим странам «огромные преимущества». Предусматривался обмен офицерами в военных колледжах, система совместной подготовки войск, обмен новыми видами оружия, результатами новых исследований, «общее использование военных баз, фактическое взаимосплетение двух стран». В третий раз в своей жизни сталкиваясь с проблемой нарушения европейского баланса в ущерб Британии, Черчилль полагал, что делу может помочь лишь привлечение крупнейшей неевропейской страны.