Более всего Россия боится Германии. «В интересах Британии, Европы и НАТО не натравливать Россию против Германии, а Германию против России, а сделать так, чтобы они почувствовали возможность жить в безопасности друг от друга, несмотря ни на какие проблемы». Руководители России на определенном этапе неизбежно повернутся к задаче улучшения жизни своего народа. «Единственным подлинно надежным указателем в действиях великих наций и могущественных правительств является точная оценка того, в чем заключаются их подлинные интересы». Непосредственное благословение премьера привело к росту советско-английской торговли. «Я выступаю за самую широкую торговлю с Советами всем, за исключением оружия».

Западные коллеги, американцы и французы выразили скепсис в отношении возможностей взаимопонимания с Москвой. Черчилль настаивал: «Было бы слишком поспешным прийти к заключению, что ничего кроме зла нельзя ждать от этой могучей ветви человеческого рода, и что только опасность и угроза могут прийти со стороны огромного океанского земного массива, от узкого круга людей, столь мало известных и плохо понимаемых». Советскую инициативу Черчилля фактически погасили американцы. Во время трехсторонней встречи (США, Британия, Франция) на Бермудских островах в декабре 1953 года президент Эйзенхауэр и госсекретарь Даллес «в самой грубой форме» отвергли «сепаратные инициативы». Секретарь Черчилля Колвил записал в дневнике: «Я сомневаюсь, чтобы такой язык когда-либо употреблялся на международной конференции». Черчилль был разочарован, его окружение фиксирует резкие слова в адрес «методистского священника» – Даллеса и президента.

И все же Черчилль одним из первых пришел к выводу, что детант в той или иной форме исторически неизбежен. Грандиозное видение развития мировой истории в последний, пожалуй, раз было продемонстрировано, когда стареющий премьер-министр поднялся на трибуну палаты общин 1 марта 1955 года. Как и в прежние годы Черчилль заучил речь наизусть. С галереи гостей доктор Моран не без тревоги наблюдал за премьер-министром, устремившимся к трибуне палаты общин. Он двигался медленно и на одной из ступенек почти потерял равновесие. Однако энергия, которую излучали его слова, заставила публику вспомнить о пламенном красноречия 1940 года. Предметом рассуждений стало взаимное ядерное сдерживание.

Черчилль говорил о том, что противоречия порожденные противостоянием двух социальных систем, так же глубоки, как те, которые вели к 30-летней религиозной войне семнадцатого века. Но особые обстоятельства придают новую черту противостоянию. Впереди лежит равновесие на основе вооруженности ядерным оружием: «Мы достигли той стадии развития, когда безопасность будет незаконным сыном террора, когда выживание будет братом-близнецом уничтожения». Обе великие сверхдержавы способны уничтожить друг друга, но в здравом уме они не сделают этого. Надежное ядерное сдерживание делает невозможным для одного блока уничтожить другой. В силу сложившегося соотношения военной мощи очевидной становится принципиальная невозможность изменить общую ситуацию за счет тех или иных бросков в вооружениях, в обращении к возможностям технологии. Черчилль закончил речь на ноте оптимизма: человечество, подойдя к пропасти, отринет назад и найдет выход на пути мирного прогресса. «Придет день, когда честное ведение дел, любовь к ближнему, уважение к справедливости и свободе позволят измученным поколениям выйти триумфально с миром в душе из ужасающей эпохи, в которой мы живем». Заключая речь, Черчилль сказал слова, которые можно сделать эпиграфом его политической карьеры: «Никогда не отступать, никогда не поддаваться слабости, никогда не впадать в отчаяние». Таково было завещание великого политика. Палата замерла перед ветераном, с удивительной силой нащупавшим нерв эпохи.