Но разговоры на еврейскую тему были. И проклятый «еврейский вопрос» в этих разговорах возникал постоянно.

К одному такому разговору мы с женой тоже отнеслись юмористически.

Завела его с моей женой (я при этом не присутствовал, жена — со смехом — мне о нем потом рассказала) одна наша пляжная знакомая, имени которой я, конечно, тоже уже не помню. Назовем ее, скажем, Розалия Самойловна.

Эта Розалия Самойловна была существенно старше нас и относилась к нам по-матерински. И вот однажды, беседуя с моей женой, она вскользь кинула:

— Как, должно быть, счастливы были родители вашего мужа, когда узнали, что он собирается жениться именно на вас!

Поскольку мои родители особенной радости по этому поводу не проявляли, а дело обстояло (так, во всяком случае, это представлялось моей жене) совсем наоборот, она в ответ расхохоталась. А отсмеявшись, спросила:

— Почему вы так думаете?

— Ну как же! — объяснила Розалия Самойловна. — Ведь сейчас это так редко бывает, чтобы еврейский мальчик женился на еврейской девочке. Наши мальчики просто обезумели, они все норовят взять в жены русскую…

— А вы знаете, — призналась жена, — ведь я не еврейка… Я, правда, и не русская, я украинка…

Но это последнее — чисто анкетное — уточнение для Розалии Самойловны не имело никакого значения. Русская, украинка — это ей было совершенно все равно. Важно было, что — не еврейка.

— О боже! — потрясенно воскликнула она. — Я была уверена!.. — и закончила уже совершенно водевильной репликой: — Что же я теперь скажу Кларе Марковне!

Клара Марковна, очевидно, была какая-то другая ее пляжная знакомая, с которой они, надо думать, обсуждали наш счастливый еврейский брак.

Пересказывая этот комический диалог (и там, в Алупке, и позже, уже в Москве), мы с женой смеялись.

Но были там у нас и другие, совсем уже не смешные разговоры на еврейскую тему.

На том же алупкинском пляже мы познакомились и подружились с очень красивой парой. Они тоже (как и мы) были молодожены. И как и мы, тоже первый раз в жизни были вдвоем в Крыму. Их имена я запомнил хорошо — их трудно было не запомнить, поскольку оба они были Юли: он — Юлий, она — Юлия.

Оба они были ладные, стройные, яркие, красивые. И по поводу их брака у Розалии Самойловны и Клары Марковны уж наверняка не было и не могло быть никаких разочарований: и Юлий и Юлия, безусловно, были евреи.

Я говорю об этом так уверенно не потому, что их внешность не вызывала на этот счет никаких сомнений. Внешность у них как раз была самая что ни на есть интернациональная. Да и, по правде говоря, не умел я (во всяком случае — тогда, потом жизнь научила) по внешности отличать еврея от нееврея (разве только в совсем уже несомненных случаях).