Последовал ответ: «Жить хорошо…»

Это было за день до его смерти.

Philosophe, physicien, — философ, физик

Rimeur, bretteur, musicien, — рифмоплет, бретер, музыкант,

Et voyageur aerien — путешественник по воздуху

Автоэпитафия Сирано, произносимая перед смертью, рисует интегрального человека: некую сумму теологии и технологии. Энциклопедию сил. Симфонию возможностей. Только актер и режиссер, только художник может быть и всем, и ничем: Qui fut tout, et qui ne fut rien — такова последняя строчка эпитафии.

Последнего, что пишет художник, как правило, не видят в упор, не слышат современники. Последний роман великого писателя пролетает, поскольку не соответствует имиджу, который уже сложился. Джек Лондон, Бальзак, Шмелев, даже Булгаков, — любой гений рискует остаться непонятым, особенно если слава пришла рано и образ автора криво, лживо, косо, но ярко впечатался почтенной публике в ее непочтенные мозги. За ярким первым образом публика не видит целокупного смысла, который проступает потом. Сообщение, с которым прислан на Землю гений, может остаться нерасшифрованным, а жизнь показаться бессмысленной, ибо из нее выхвачены куски, брошенные толпе, — сколько женщин и вина потребил мужчина? Ну-ну. А потом ни к селу ни к городу переходят на латынь: De mortuis aut bene, aut nihil. Есть и другая версия: о мертвых либо хорошо, либо правду. «Хорошо» так же трудно, как «правду». Но нельзя и смолчать, умолчать, помолчать век-другой — как же законы жанра?

— Мой роман идет к финалу, скоро мы простимся, Олег Николаевич. Выйдет книга. Частями ее уже читают. Всем интересно: как вы относились к кинематографу, скольких женщин любили, зачем разделили МХАТ и как воспитывали детей.

— Настя и Миша могут сами рассказать. Как я воспитывал! Я в театре, дети дома. Подросли — тоже в театре, Миша играет, Настя театровед.

— Руководитель фонда Ефремова.

— Такие отцы и деды, как я, могут подействовать только своим примером, поскольку воспитывают издалека, из-за рампы, но пусть они меня простят. К концу, уже году в 1999-м, помню, я тянулся к ним, страшно хотел вернуть, дать им то, что не успел. Ты не пиши, что я плохой отец. Все же отец…