Мало кто знает, что первоначальный вариант текста выглядел иначе: «Нам песня жить и любить помогает». Потом из воспитательных соображений слово «любить» заменили на глагол «строить». Но Исаак Осипович предпочитал именно «жить и любить».

День выхода на экраны «Веселых ребят» отмечали как начало всенародной известности всех участников съемки. Зинаида Сергеевна радовалась больше всех. После премьеры в «Ударнике» отправились в «Метрополь». Там засели за несколько столов. Собралась вся богема: Александров, Нильсен, Орлова и т. д. Пили за успех. Каждый второй тост был за музыку. Дунаевский сиял. Зинаида Сергеевна шепнула: «Это начало славы».

Случайные посетители смотрели на них как на очумелых. Не понимали радости. Лицо Орловой еще не стало знакомым. Метрдотель ресторана пытался их застращать.

Все веселились и говорили о счастливом конце 1934 года, радовались тому, что произошло. Никто особо не анализировал причины успеха. Шумяцкий праздновал личную победу: во-первых, Сталин забыл, что идею «Веселых ребят» обсуждали на квартире у Льва Каменева. Во-вторых, он создал первую советскую комедию, и, в-третьих, сделали много веселых открытий, в частности музыку Дунаевского. Говорили о Новом годе, об убийстве Кирова и о начавшейся в городе повальной кампании арестов. Все тонуло в общем смехе.

Кстати, это было началом богатства Исаака из Лохвицы. Звон монет ознаменовал начало независимости. Дунаевский не мог не испытывать по этому поводу радости.

Все складывалось удачно. Подрастал сын Геничка, который родился 30 апреля 1932 года. Было много радости и милых воспоминаний. Исаак Дунаевский писал Василию Лебедеву-Кумачу:

«Сын у меня мировой. Вчера на улице он подошел к одному гражданину, напевавшему марш из „Веселых ребят“, и строго заметил, что это „моего папы марш, не пой“. Моему карапузу всего только три года. Это все меня радует. И как композитору, и как отцу мне надо написать колыбельную, чтобы таким малюткам пели».

Русский Голливуд

Русский Голливуд

В 1935 году министр кино Борис Захарович Шумяцкий поставил перед работниками киноиндустрии новую задачу: «Воспеть гуманность советских законов, интернационализм советского общества». В стране начинались ежовские чистки. Надо было что-то предпринять: усыпить себя аплодисментами и заговорить речами. Люди стали ориентироваться на звуки, а не на смысл. Там, где хлопали — по плечу или в ладони, — туда и поворачивали головы. Наверное, для композиторов это должно было быть приятным. Сталинский реализм официально сформировался.

Для Дунаевского в начале 1935 года снова наступила пора «выпускного экзамена». Он должен был доказать всем, и себе в первую очередь, что сможет превзойти или хотя бы повторить успех «Веселых ребят».