Композитор был измотан. Он думал о том, что все силы, которые вкладываются в фильм, энергия всех людей, которые заняты на производстве, служат одному — какой-нибудь маленькой убогой цели, рассчитанной на победу в очередной идеологической кампании. Но отступать некуда. Во-первых, существовал приказ Шумяцкого. А в ту пору от министра зависело почти все, и прежде всего деньги. Во-вторых, поступило предложение от Александрова, которому Дунаевский не мог отказать.

Дунаевский оказался в тисках. И его не собирались отпускать. И искусство здесь было ни при чем.

В 1935 году Дунаевские еще жили на улице Бородинской, в деревянном доме номер 4, который находился во дворе бывшего доходного дома. Четыре окна выходили на улицу, а три — во двор. Ныне он не сохранился, а тогда привлекал внимание своей старорежимностью и московскостью, будто был списан с пьес Островского. Дунаевский иногда любил пройтись пешком от дома до правления Ленинградской композиторской организации, которая находилась на улице Зодчего Росси, чтобы послушать шум толпы. Он вообще любил улавливать шум, который переплавлялся у него в мелодию. С этой улицей у всех коренных питерцев связано много анекдотов и россказней. Говорят, что именно улицу Зодчего Росси провинциалы, приезжавшие в Ленинград, переиначивали, спрашивая, как пройти на улицу Заячья Россыпь.

Он полностью перестроил свой режим, превратив его в камеру пыток для организма. Ложился под утро, видел дурные сны, в которых мастер кривых улыбок бил его длинными хвостами восьмых нот. Когда вставал, все домашние уже давно были заняты своими делами, и это устраивало композитора, погружающегося в глубокое одиночество. Весельчак Дунаевский больше не насвистывал, зато все больше и больше курил. Казалось, над ним повисло чье-то проклятие, будто он узнал какую-то страшную тайну, за которую расплачивается тяжестью ноши. Отдохновение начиналось тогда, когда он оставался в своем кабинете и сочинял, сочинял, сочинял…

Успех «Веселых ребят» автоматически принес деньги. Их Дунаевский называл своим «могуществом». Он зажил жизнью нового советского барина. А потом, вслед за деньгами, в виде дивидендов пришла неслыханная популярность. Иногда от этого сладко замирало в груди.

В Ленинградском мюзик-холле дела шли успешно. Он много сочинял. У него началась какая-то новая, неожиданная жизнь. Его стали приглашать в посольства. В те годы это было настоящей проблемой. Просили приходить во фраках и смокингах, слава богу, у Исаака Осиповича все это было. Зинаида Сергеевна радовалась, что у него есть и фрак, и черный костюм.