В 1950-х годах Евгений Исаакович еще эпизодически встречался с друзьями отца. Приезжал по делам к Черкасову, хотя дружеских отношений у них не было. Как-то встретился с Любовью Петровной на даче:

— Здрасьте, Любовь Петровна!

— Здрасте. Ну, давайте пройдемся.

И очень долго она горестно излагала свои трудности. Сокрушалась, что стало трудно жить, что перебивается концертами. Болеет. Они сделали круг по улице «Веселых ребят». Прошли мимо бывшей утесовской дачи. Вспомнили Леонида Осиповича. Утесов всегда оставался добрее, душевнее, человечнее всех тех первых легендарных создателей «Веселых ребят». Защищал Евгения Исааковича от сплетен. Он продал дачу, когда умерла его жена Елена Осиповна Утесова. А когда не стало дочери Эдит, практически сразу умер. На даче Лебедева-Кумача жили его дети и внуки. Внучка Маша вышла замуж за журналиста Щекочихина. В общем, эпоху заполняли новые люди, новые герои.

Началась веселая эпоха Михаила Горбачева. В квартире Исаака Осиповича Дунаевского в 1980-х годах на просмотр знаменитых мюзиклов по видео начали собираться после репетиций и спектаклей Олег Ефремов, Анастасия Вертинская, Борис Эйфман.

Далеко позади осталось столетие композитора. Как-то незаметно песни Дунаевского вошли в разряд народных. Уже никто не удивлялся тому, что из семи нот можно соткать такие музыкальные узоры. Большой стиль музыкальной эпохи конденсировался в музеях. Но Исааку Дунаевскому нет до этого никакого дела. Он по-прежнему сочиняет свои пленительные мелодии, сидя на алмазном стульчике высоко над землей. Все происходит так, как предсказывал любимый дядя Самуил…

Послесловие

Послесловие

Каждое слово о композиторе Исааке Дунаевском для меня драгоценно. Каждое слово о моем отце для меня драгоценно вдвойне. Портрет, который написал автор этой книги Дмитрий Минчёнок, очень индивидуален, личностен и энциклопедичен. Дмитрий знает о моем отце то, чего не знаю даже я сам. В этом его уникальность.

Это первая и пока единственная романизированная биография моего отца на русском языке. Про Исаака Дунаевского действительно очень много рассказывают, но глобальных биографий не пишут. Дмитрий Минчёнок внес свой большой вклад в общее дело. И это не только вклад музыкального историка, это, прежде всего, вклад писателя. Там, где начинаются темные пятна биографии, он неожиданно находит удивительные факты, устраняя лакуны. Его герой — не картонный. Он меняется в зависимости от времени, причем Минчёнок прослеживает причины этих изменений не потому, что сейчас мы знаем, «как все было на самом деле», нет, он открывает логику любви и страсти великого композитора.