Париж изменился и открывается Дейнеке новыми гранями. И снова танец, и снова движение, и снова цвет. На одной из парижских картин того времени обращает на себя внимание запечатленный возле Триумфальной арки портрет Гагарина, украшающий один из газетных киосков: Гагарин в большом скафандре с надписью «СССР». Дейнека бродит по набережным Сены и вдыхает запах парижских кафе. Забыты покаяния на заседании МОССХа в марте 1949 года, когда Александр Александрович вынужден был клеймить «окопавшихся в Париже художников-подмастерьев».

Во время встречи с великим французским художником, монументалистом и декоратором Жаном Люрса, он сказал Дейнеке следующее:

— Огромные нагие пространства современной архитектуры нуждаются в очеловечивании… Мне нужно ощущение живой плоти, живой жизни в том пространстве, которое служит мне жильем. Мне нужны зелень, звезды, человек…

Люрса умер в 1966 году, но оставил людям радость своих созданий. Гобелены Люрса, декоративные решения Леже, некоторые монументальные работы Пикассо служат одной большой задаче — очеловечиванию архитектурных конструкций, созданию декора, делающего современный интерьер или городской пейзаж нарядным, радостным. В этом смысле очень интересен музей Леже под Каннами, созданный стараниями его друзей. Жаль только, что ему самому уже не довелось побывать в нем. Но это старая грустная история из жизни художников…

Одной из загадок поездки Дейнеки в Париж остается его возможная встреча с Юрием Анненковым, который в это время поддерживал контакты с некоторыми старыми знакомыми из Советского Союза, посещавшими Париж. Клеймо невозвращенца уже не столь тяжело, как в сталинские годы, и 19 июня 1965 года Анненков встречается с Анной Ахматовой, чей портрет он сделал много лет назад. Отношение к эмигранту становится все более либеральным. В апреле 1966 года газета «Неделя» публикует его воспоминания о встречах с Лениным. В ноябре министр культуры СССР Екатерина Алексеевна Фурцева обращается с запиской в ЦК КПСС с просьбой разрешить купить у Анненкова ряд картин для хранения в Советском Союзе, о чем «совпосольство» просил сам художник. Фурцева ссылается на мнение посетивших его в Париже директора ГМИИ имени Пушкина Ирины Антоновой, главного режиссера Ленинградского театра комедии Акимова, доктора искусствоведения Зильберштейна и др. Не был ли этим «и др.» Александр Александрович Дейнека, который тоже мог замолвить словечко за Анненкова перед госпожой министершей, любившей бывать в Париже и дружившей с Надей Леже — супругой выдающегося французского художника-коммуниста?