Многое менялось на глазах. Гиммлер – хотя узники об этом, конечно, не знали – приказал «не применять „Циклон Б“ в газовых камерах Аушвица». Новые транспорты тоже больше не прибывали, но «убийства продолжались – только другими методами. Людей расстреливали. Они брали, скажем, человек по 30–40, и их убивали. Некоторые шли по своей воле. Но массовые убийства прекратились». «Канадские» девушки продолжали отрабатывать свои 12-часовые смены, разбирая одежду и все остальное. Среди эсэсовцев там царила чуть ли не суматоха, они пробирались в сортировочные бараки и «воровали оттуда вещи, украшения, драгоценности. Это была золотая жила». Подобно белкам, запасающимся на зиму орешками, эсэсовцы тащили «все без разбора», пытаясь обеспечить свое будущее.

Зима 1944/45 года вновь наслала на Европу арктические циклоны. То, что девушки дожили до своей третьей зимы в Аушвице, уже было невероятным подвигом, но их надежды омрачались тучами, не сходившими с серого горизонта. «Мы то и дело находили обрывки газет. Видели, что конец войны близок». Бóльшую часть Европы уже заняли войска союзников, а над головой все время летали самолеты. «Они непрерывно бомбили, но не сам лагерь, – вспоминает Линда, – и мы все время молились».

Несмотря на то что к докладу, который Руди Врба и Франк Векслер написали еще прошлой весной, прилагались планы лагеря, пострадали лишь два здания – казармы с «коричневыми рубашками». Это были не эсэсовцы, а молодые солдаты, которые даже флиртовали с юными еврейками и угощали их немецким хлебом, хорошим хлебом, какого узницы не пробовали уже несколько лет. Они дали девушкам хлеб, и буквально через пару минут бомбы сровняли их казармы с землей. Блоки с заключенными остались целы. Со штаба СС, с оград под током, с железнодорожных путей и крематориев с газовыми камерами тоже не упало ни единой пылинки. Запертые внутри лагеря узники с ужасом поняли, что до конца войны они могут и не дожить.

– Клянусь, – сказал один эсэсовец девушкам, в числе которых была Линда, – на свободу вы попадете только через эту трубу.

Эдита прослышала, что несколько гуменнских девушек работают в швейной бригаде. «Я сказала Эльзе: надо непременно постараться тоже туда попасть». Так ей говорило шестое чувство. Они, конечно, и сами работали под крышей, прибирали в блоке, но выбраться из Биркенау – умный шаг, поскольку среди капо и эсэсовцев нарастала нервозность. Чем хуже для немцев шли дела на войне, тем сильнее это отражалось на заключенных. С помощью одной из подруг Эдита с Эльзой попали в швейную бригаду, где они «целый день большей частью штопали носки». В бригаде Эдита нашла двух своих знакомых по Гуменне, сестер Корнелию и Этельку Гельб. Это была ее последняя работа в Аушвице.